— Я тоже кое — что слышал про ружьецо, — Орлов потянулся к бутылке, — ох, друг мой ясный, сколь знаю вас, а постоянно чем нибудь да меня удивите.
— Только вот это ружьецо — то казнозарядное, через три с половиной недели у нас должно быть. Ну, и, еще кое — что надобно в европах стырить. Вот, списочек для твоих шельмецов. К тому времени я бумагу государю подготовлю. Надо нашему военному министру пинка увесистого дать. Осторожничает. Весь мир на новый ружейный порядок переходит, а он и не чешется…
— Ох, не любите вы, ваше сиятельство, нашего военного министра Василия Андреевича Долгорукого.
— Дело не в любви. Человек он хороший, честный, но так ведь надобно активнее армию перевооружать. А то у нас ружья со времен французова нашествия не изменились. Я с такими фузеями с турками дрался. Счас только вместо кремня капсюли ставим на запальную трубку. А дальность такая же осталась — триста шагов. А вся кавказская армия до сих пор кремневыми ружьями пользуется. А это, считай фузеи эпохи Петра Великого. Срамота одна. Правда, и во всем мире почти такая картина. Но года через два — три новая эпоха начнется…
— Да, средств на это немало понадобиться, — главный кэгебешник внимательно просмотрел список.
— За станочки придется платить, предполагаю — двойную цену. Англичане дешевле не отдадут. Для этого я могу и свои средства отписать. Для этого — не пожалею. Пока казна развернется. У нашего министра финансов копейки не выпросишь для дела полезного. Жмот — с редкостный. А времени совсем нет. А все остальное можно и стырить. Твоим жандармам, чай, не впервой секреты красть. Небось, обучены…
— Ваше сиятельство, как вы плохо думаете про нас — жандармов! — фальшиво возмутился Орлов, — французы, британцы и прочие про нас в своих газетах гадости всякие печатают. Да и местные либералы пакости про нас пишут в своих жалких газетенках. И, вы, друг любезный повторяете неправду всякую. Разводите вольтерианство непотребное!
— Простите граф, — повинился я, — не знаю секретов ваших. Как же правильно надо говорить, просветите темного…
— Гм-м, негласное изъятие. Все согласно требованиям нашей службы, к тому же, государем утвержденных самолично.
— И, еще, одну безделицу сущую попрошу граф. Подбери — ка мне десятка два жандармов половчее. Ну и, офицера опытного. Чтобы в вашем жандармском деле был силен, воинскую службу разумел, и, секреты у супротивника смог вытянуть без брезгливости. Это и в глаз сумел ткнуть, и в морду двинуть, или еще там чего необходимо для разговорчивости. Есть задумка у меня одна. Через месяц — два карты раскрою. Как раз для твоего корпуса. Иным боюсь даже говорить об этом. Прибьют, или отравят недруги. От этих масонов проклятых в Санкт — Петербурге спасения нет. На тебя только и надежда одна осталась. Поверь мне друг любезный.