Глава Литвы Сметона, не в силах противостоять диктату, бежит за границу. Эстонец Пятс и латыш Ульманис пытаются сотрудничать, и вскоре их репрессирует НКВД. Даже в июле балтийским деятелям кажется, что возможен вариант Монголии — единственной тогда социалистической страны, кроме СССР. Да, зависимость от Москвы и советский строй, но все-таки сохранено отдельное государство. И тут наступает завершающий этап — смена законодательной власти.
На досрочные избирательные кампании, инициированные кремлевцами, отведено 10 дней, что нарушает действующие еще конституции. Буржуазные партии не допущены, участвуют только возникшие вдруг «Союзы трудового народа». Даже в их программах не говорится про вхождение в СССР, однако еще до дня голосования в Красной армии образован Прибалтийский военный округ со штабом в Риге, а Эстония включена в Ленинградский округ. При неправдоподобно высокой явке показаны советские результаты: за безальтернативных кандидатов в Эстонии подано 93% голосов, в Латвии — 98% и в Литве — 99%. 21 июля парламенты на первых своих заседаниях, провозгласив социалистические республики, «единодушно» решают войти в СССР. Прием в начале августа оформляет сессия Верховного Совета Союза.
Запад Литвы теперь — часть советско-германской границы, и здесь размежевание продолжат. К Восточной Пруссии примыкают Вилкавишский уезд и части еще трех уездов с преимущественно литовским населением. По договору сентября 1939-го они должны были отойти Германии. Теперь Молотов объявляет послу рейха в Москве графу Шуленбургу об «особом политическом интересе» СССР к этой территории. Берлин запрашивает: «Какую компенсацию советское правительство может предложить?» Сторгуются на 7,5 млн золотых долларов (цена Аляски при продаже Россией Соединенным Штатам в 1867 году - Молотов приводил ее как прецедент) за 1259 км2 со 185 тысячами жителей. По этому поводу 10 января 1941 года заключат договор о границе от реки Игарка до Балтийского моря.
Произошедшее в Прибалтике объявлено «социалистическими революциями», но советизировать три народа окончательно так и не удастся. К июню 1940-го в компартиях Латвии и Литвы состояло примерно по тысяче человек, а в Эстонии коммунистов было всего 133. В том же году численность парторганизаций доведут до 2-2,5 тысяч членов, но для национальной «номенклатуры» и этого слишком мало. Проживавшие в СССР прибалтийские диаспоры еще недавно уничтожались как «несоветские национальности» и потенциальные шпионы. Московские «кураторы» требуют прислать в новые союзные республики сотни помощников для руководителей аппарата — комиссаров при ведомствах. Большинство из 6 млн прибалтийского населения — сельские жители (особенно многочисленные в Литве). Это хуторяне, которых в колхозы разом не сселить, и коллективизацию проведут только в 1950-х.