И вдруг она прикоснулась к чему-то зыбкому. Невольно нажала сильнее, и оно поддалось, отклонившись от руки. Это была калитка, не закрытая на защелку. От легкого толчка Прасковьи Яковлевны она открылась, предоставив путникам свободный вход внутрь ограды. Прасковья Яковлевна как будто только этого и ждала. Сильным и резким движением она втолкнула отца во двор, притворила калитку и прижалась к ней спиной, закрывая выход на улицу. Яков Алексеевич сначала опешил, а потом ринулся прорываться назад. Завязалась стычка, возня с тяжелым дыханием, вскриками и всхлипами. На эти звуки из веранды вышли хозяева — мужчина средних лет и молодая женщина.
— Что случилось? Кто вы такие? — вполголоса проговорил мужчина, скорее, для порядка, потому что тут же остановился и начал присматриваться к странным людям, стараясь понять, что с ними происходит.
— Помогите, — выдохнула Прасковья Яковлевна, — уговорить отца на побег.
— Мне назад надо, — повторял между тем Яков Алексеевич. — Пустите.
— А вы пройдите сначала в дом, — уверенно сказал мужчина и, подойдя к Якову Алексеевичу, обнял его за плечи. — Время же еще есть, вот и поговорим без нервов.
То ли этот спокойный тон, то ли неожиданное гостеприимство, то ли вид молодого уверенного в себе мужчины произвели на пленного увещевающее впечатление. Он враз успокоился и покорно пошел в веранду.
— Спасибо вам, — прошептала Прасковья Яковлевна, проходя мимо радушного хозяина.
— Все будет хорошо, — ответил тот, и ему хотелось верить, будто над миром простиралась его власть. — Сейчас мы выпьем чаю, и все у нас получится.
Пока хозяйка готовила чай, Прасковья Яковлевна вынула из своего мешка одежду отца и предложила ему переодеться в домашнее. Беглец больше не сопротивлялся. Воля молодого мужчины, капелькой перелившись в несчастного настрадавшегося человека и став в нем верой в лучшие дни, творила чудеса.
— Я только обуться не взяла, некуда уже было, — хлопотала Прасковья Яковлевна, поправляя на отце одежки, висевшие теперь, как на колышке.
— Ничего, — отвечал отец. — Дойдем как-нибудь. Мои красноармейские ботинки и на ботинки уже не похожи. Зато теперь мягкие стали и удобные.
Пока Прасковья Яковлевна и ее отец пили чай, хозяин дома вышел из веранды. Возвратился не сразу, но зато принес такой же, как и у Прасковьи Яковлевны, видавший виды мешок и настоящий стариковский посох. Затем уложил в этот мешок лагерную одежду Якова Алексеевича, прикрыл ее сверху освободившимся мешком Прасковьи Яковлевны, завязал и поставил у порога.
— Заберёте эти вещи с собой, — научал он. — А то по нынешним временам негоже путнику идти с пустыми руками. Вооружите своего отца посохом и делайте вид, что он слепой, а вы — его поводырь.