Я хватаю ртом воздух, грудь быстро поднимается и опускается. Конечно, эти злые люди исполнили главные роли моего сна. Но там присутствовали и другие столь же пугающие личности, которые звали меня сквозь пелену мрака. Интуитивно, я знала кто они — спящие женщины и их необычные дети.
И потом тот, последний голос… я не знаю, что и думать насчёт него.
Хмурясь, Дес неистово меня целует. Как быстро поцелуй начинается, так быстро и заканчивается.
— Ты не просыпалась, — говорит он.
Я дрожу. Возможно, это просто сон, но, правда в том, что воительницы всё ещё спали, а солдаты так и не вернулись
Я смотрю на Деса.
— Я снова хочу увидеть детей из гробов.
Второй раз в жизни я добровольно иду в гости к маленьким монстрам, которых породили спящие воительницы. Я вполне могу оказаться самой глупой в мире женщиной, вновь идущей к ним. Но я просто обязана кое-что увидеть.
— Напомни-ка мне, почему я согласился на это? — говорит Дес рядом, вторя моим мыслям.
Сегодня на Десе надета футболка и чёрные брюки, в чём я привыкла его видеть. Волосы он перевязал кожаным шнурком, а рукав татуировок выставил на обозрение. Торговец выглядит задумчивым, наверное, потому что не очень рад, что я снова хочу посетить детскую.
— Я помогаю разгадывать тебе эту тайну, — отвечаю я, идя по коридору.
Он не отвечает, но на щеках заходили желваки.
Я чувствую, как страх сворачивается в животе, что бы ни случилось со мной и теми женщинами, это ещё не конец. Смерть должна была снять заклинание… даже заклинание фей. Это правило работает как в этом мире, так и на Земле.
Войдя в детскую, меня окатывает дежа вю.
Многие малыши, до жути, неподвижно лежат в колыбелях или кроватках, а дети взрослее стоят в дальней части комнаты, уставившись в большие окна. Всё почти точно так же, как и в первый раз. Только вот теперь здесь больше колыбелек для детей, которых принесли из тюрьмы Карнона.
Я стараюсь не задрожать при взгляде на детей. Они пугали, когда были просто странными, пьющими кровь и пророчествовавшими детьми, но теперь, то, как они были зачаты… ужас омывает меня снова и снова.
Даже после того, как нянечка объявляет нас, никто из детей не шелохнётся.
На руках волоски дыбом встают.
Есть что-то очень тревожное в этих детях, в этом месте.
Глубоко вздохнув, я иду к окнам. Дес, стиснув зубы, идёт рядом, и его тяжёлые шаги эхом отскакивают от стен.
— Ты вернулась, — говорит девочка, стоящая ко мне спиной.
Я на секунду мешкаю, но затем беру себя в руки, и вновь иду вперёд.
— Вернулась.
— Не стоило, — отвечает другой ребёнок.
Я и забыла, что эти дети действуют, как единое целое. Они одновременно поворачиваются и насторожено наблюдают за мной, идущей к ним. Дес встаёт передо мной, и я слышу, как дети шипят на него.