Игнорируя вторую фейри, Темпер говорит первой:
— Уколешь ещё раз, и я надеру твою маленькую задницу.
Портной, который работал со мной, касается моей руки.
— Всё готово, — шепчет он, позволяя мне сойти с пьедестала.
— О, чёрт возьми, нет, — кричит Темпер, замечая, что я уже всё. — Серьёзно? Ты быстрее меня? И где справедливость? Я даже не важная часть этого Солнцестояния.
— Успокойся, Темпер — говорю я, направляясь к нашим вещам. — Скоро всё закончится, а я подожду здесь.
— На самом деле, миледи, — перебивает портной, — король попросил вас присоединиться к нему, как только закончите.
— Ты не бросишь меня, — возражает Темпер.
Я пожимаю плечами, собирая вещи.
— Приказ короля. Я не могу ослушаться. — И направляюсь к двери.
— Калли…
Я ушла до того, как она закончила выдвигать требования.
Чувствую ли я вину, сбегая от Темпер? Не перед ней я виновата, больше перед феями, которые её обслуживают. Она может быть драконом, когда захочет.
Снаружи меня ждёт солдат.
— Моя госпожа, — он кланяется. — Я сопровожу вас к королю.
Я почти закатываю глаза. Так помпезно.
Мы идём через территорию дворца к одной из башен. Солдат останавливается у украшенной резьбой деревянной двери с бронзовой фурнитурой. Дважды стучит в неё, затем кланяется мне и отходит к стене.
Дверь бесшумно распахивается, и я вхожу внутрь очередной библиотеки… библиотека в башне, судя по изогнутым полкам с книгами. Несколько столов занимают центр комнаты, а на одном сложена стопка фолиантов, незаконченная картина, брошенный набор красок и кисть.
А Короля Ночи не видать.
Я направляюсь к столу, и шаги эхом разносятся по комнате. Любопытствуя, я поднимаю картину, и первое на что обращаю внимание — изгиб талии, углубление пупка и тёмный ореол соска. Но затем замечаю на предплечье аккуратные ряды золотистых чешуек.
Я едва не уронила картину.
Это я. Обнажённая. Да лица не видно, но оно и не надо. Лишь у одного известного мне существа на предплечьях есть чешуя — у меня.
Очевидно, её нарисовал Дес.
Я поднимаю взгляд выше по картине. Боже, а вот и мой сосок! Деса, похоже, оторвали посреди процесса переноса на холст моей груди. И этот изувер даже не показывается, чтобы я посмотрела ему в глаза.
Я смотрю на баночки с красками и, поддавшись импульсу, опускаю кисть в чёрную краску, после чего начинаю систематически закрашивать картину. Ощущаю ли я вину за то, что порчу красивую живопись? Не больше чем когда уходила от Темпер, то есть ни разу.
Закончив, я откладываю мокрый холст, теперь у меня все руки в краске.
Довольная расплатой, я подхожу к стопке книг. Наверху кучи находится записка. «Каллипсо, в случае, если захотите узнать немного больше о Солнцестоянии. Джером».