Я чувствую, как к горлу подступает комок. Дело не в его словах, а в том, как он их говорит, словно его мать создала звезды на его небе. Его грудь поднимается и опускается, когда он глотает.
— Мы с матерью всегда были вместе, с самого рождения. — Я замечаю, что он избегает упоминаний об отце. — Она была моим родителем, учителем и тем, кому можно довериться. Возможно, так не должно быть — но уверен, она не хотела, чтобы так было — но на Арестисе… нас с матерью считали странными. — Я замираю. Дес странный? И это в Потустороннем мире? — Даже по стандартам Арестиса мы были бедны, — продолжает он. — Не могли позволить себе жильё, поэтому жили в пещерах, которые я тебе показывал. И под крышей матери я должен была жить по двум строгим правилам: первое — я никогда не должен использовать свою магию, и второе — должен контролировать нрав. — Я не знаю, куда увела эта история Деса, но взгляд его становится отрешённым. На этот раз он не скрывается. — Естественно, я обошёл правила. — Торговец исказил чьи-то правила, чтобы они соответствовали его нуждам? Какой шок. — Я не владел магией, поэтому научился торговаться с магическими существами за части их магии. — Так вот откуда берёт начало склонность Деса к сделкам. У меня не было ни единого шанса выстоять. — Из-за кое-чего даже в Потустороннем мире ты станешь изгоем. Пока я рос, люди считали нас с матерью такими — она же писец и могла владеть только слабой магией, а её сын вообще ею не обладал. — У меня до боли сжимается сердце. Не ожидала услышать такого, попросив рассказать о матери. — Из-за мнения, что мы бедные и слабые, на нас охотились, — продолжает Дес. — Мама столкнулась с нехорошими людьми. Пара фейри на острове пропала после встречи с матерью. Она никогда и словом не обмолвилась о произошедшем, а я тогда не сообразил что к чему, но… без сомнения, мама что-то с ними сделала.
— А ты? — спрашиваю я.
— А что я?
— Как нацелились на тебя?
Дес улыбается, но немного зловеще.
— Никак, ангелочек. Я же обошёл второе правило матери. — Правило номер два: Дес должен контролировать нрав. — Дети фейри ничего не любят больше, чем придираться к слабым, — говорит он. — Мама не могла прекратить издевательства, и не могла помешать мне, защищаться, поэтому научила драться и как отделять эмоции от драк.
Кем была эта женщина до того, как попасть в королевский гарем, а потом стать писцом? Кто заставляет сына контролировать магию и нрав, но всё же учит драться?
— Не понимаю, — говорю я, — зачем скрывать твою силу?
Дес гладит меня по спине.
— Это вопрос на другой раз. Скажу тебе вот что — матери с не сложившейся судьбой, жестокие отцы и одинокое детство… У нас с тобой, ангелочек, очень схожие трагедии.