серии и пицца и пиво закончились.
Мы сидели на кровати, облокотившись на серебряный подголовник и вытянув
вперед ноги. Мой живот был так набит, что мне казалось я могу извергнуть из себя всю
съеденную еду и пиво. Вероятно, мне стоило быть более скромной, но Джареду, видимо, и
так нравился мой аппетит.
— Ты, вероятно, единственная женщина в этом городе, которая по-настоящему
знает, как есть хорошую пищу, — сказал он, когда я ела свой третий кусок пиццы.
Теперь я сомневалась, была ли пицца хорошей идеей.
— С кем ты переписывалась? — спросил Джаред, повернув голову в мою сторону.
Я развернулась к нему, когда он поставил на паузу четвертую серию.
— С сестрой. Я собираюсь созвониться с ней завтра.
— Ты скучаешь по ней?
— Скучаю. Мы с ней очень близки, и она одна из немногих людей, по кому я
скучаю.
— Так ты не хочешь вернуться в Мичиган? — Он выглядел практически
взволнованным. Я не могла точно сказать, волновался ли он из-за того, останусь я здесь
или нет.
— Полагаю, что я стесняю тебя, живя здесь. — Я хотела, чтобы он знал, что я
действительно понимаю, как это замечательно, что он разрешил мне остановиться здесь.
Джаред подтолкнул меня в плечо, возвращая мое внимание к себе.
— Я скажу это в последний раз, и больше мы не вернемся к этой теме. Я хочу, чтобы ты была здесь, если б я этого не хотел, то уже давно вышвырнул отсюда.
Я улыбнулась и толкнула его в ответ.
— Спасибо, Джаред.
— Спорю, она не слишком счастлива от того, что ты живешь вместе с абсолютно
неизвестным мужчиной.
— Смеешься? Я удивлена, что еще не обнаружила ее на твоем пороге. Она твоя
большая фанатка. Пока я жила своей наивной, невинной жизнью, моя сестра и тетя были
огромными фанатками Брендона Бонера.
— Да, но ведь я не Брендон, я Джаред. — Это был первый раз, когда я увидела, что
Джаред, вероятно, сожалеет о существовании Брендона Бонера.
— Я знаю это. Я никогда не звала тебя Брендоном, только если мы не на работе. Ты
для меня Джаред. Милый, привлекательный парень, который позволил остаться с ним, пока я собираю свою жизнь по кусочкам.
— Привлекательный?
— Ты и так это знаешь, — сказала я, вытащив подушку из-за спины и ударив ею
его по груди.
— Хочешь играть по-грязному, — схватив свою подушку, на которой он лежал, и
приготовился ударить меня. — Я тоже буду играть по-грязному.
Я замахнулась подушкой, чтобы снова ударить его, но прежде, чем я смогла
нанести удар, он навалился на меня, опрокинув спиной на матрас. Именно тогда он ударил
меня подушкой. Удар был слабым, потому что я знала, что он не сможет ударить сильно.