Я развернул монитор, и быстро, пока еще в памяти достаточно ярки впечатления, записал что запомнил. В отличии от заданий квестов — разговоры не записывались. Что запомнил, то запомнил.
Так-то можно купить бумагу и записывать на ней, как казначей при своих опытах делал. Или даже, если карман позволяет, можно купить пергамент, который записывает сам, распознавая речь. Но мне пока это не доступно, рынков в клетке не бывает.
*****
Кокон привычно обнял тело, сначала приглушив, а потом и вовсе отключив посторонние звуки. Назначение красочной заставки — первое приглашение, чтоб потенциальный игрок оценил красоту и функционал, теперь же… — не увидев никаких изменений, я сбросил ее.
Перед взглядом возник мой аватар. Понурый, бледный паренек в клетке, ничуть не напоминающий лихого ассасина, пачками вырезавшего страшных тварей подземелий. Убогие начальные характеристики и лишь увеличившийся до 12 ненужный разум, да +2 уровня, отличало статус «выродка племени харрай» от первоначальных.
Понятное дело, пока игрок отсутствует, Тор практически убирает воздействие на него, остаются лишь автоматизмы, создающие иллюзию продолжения жизни. Хорошо что не изменилось это базовое свойство…
Клик, вход и… на меня обрушился поток яростного света и жара, казалось оставляющего на коже дымящиеся следы. Впрочем, лицо было в тени и в чьей, я понял в следующее мгновение:
— Мау! — гаркнул некровран. Зубастый клюв шмыгнул сквозь решетку, шея вытянулась как резиновая и острые зубы цапнули сушащуюся ящерицу. Я едва успел проводить взглядом вспыхнувшую характеристику:
Сцинк сушеный + 150 хп, + 150 мн. Интеллект + 15 на 30 минут, уникальное изделие первое… и клянусь, там еще что-то было!
— Кусака! Собака такая!
Рука метнулась, как атакующая кобра, но я едва успел ухватить тянущийся из клюва ремешок, который птица, похоже, тоже намеревалась сожрать. Рывок, щелчок и обиженное курлыканье над головой. Нить оказалась у меня в руке, правда вместо уникальной тушки, которая то ли восстанавливала зараз 150 хитов, то ли вообще прибавляла навечно приятную цифру; осталась лишь маленькая зубастая черепушка. Рассмотреть ее не удалось, клетка дернулась, гамак мощно качнулся и прутья решетки больно приложились к виску, вышибая все мысли.
— 33 хп, — предупредительно подмигнул счетчик ущерба.
И только сейчас я понял, что моя клетка величественно вползает на высокий бархан. Позади внушительный валун переваливаясь катится вниз. Похоже он то как раз и тряхнул мой непонятный транспорт.
Яростное солнце заливает решетку светом, под ногами — где раньше сидели ящерицы, угадывается движение песка, словно клетка плывет на прозрачной подушке. Скорость — километров десять-пятнадцать в час. Воображение не поражает, но все же, для Тора — порядочно.