Маша вошла к нему тихо. Стараясь держаться подальше, нерешительно присела на диван в нише между книжными стеллажами. Заплаканная, напряженная. Понятно, конечно, почему. И все же страх, который Виталий заметил в ее глазах, больно резанул по сердцу. Мысль, что она поверила Юдину, отравляла подобно яду.
Начинать разговор не спешил, позволяя ей отдышаться, продышаться и что-то сказать первой.
— Нам надо поговорить, — наконец начала Маша после минутного молчания. Голос дрожал. Хотя видно, что она всеми силами пыталась придать ему твердости.
— Конечно, — согласился Виталий. — Ты, главное, не нервничай. Мы обязательно обо всем поговорим.
— Прямо сейчас.
— Само собой, прямо сейчас.
— Скажи мне всю правду. Я должна всё знать. Юдин мне предлагал уехать, но я вернулась, потому что хочу услышать от тебя правду.
— А ты хотела уехать?
Маша подумала, прежде чем ответить.
— Нет, — все-таки сказала, не зная, стоит ли сейчас говорить ему это. Они еще ничего не выяснили, она еще не получила ответы на свои вопросы. Вернее, на один главный вопрос: есть ли у них будущее?
От этого на душе стало совсем горько: вдруг Юдин сказал правду? Но сердце твердило другое, и на этот раз она своему сердцу поверила.
Вернулась домой, несмотря на то, что была возможность скрыться еще до приезда Романа.
Под взглядом будущего мужа слезы словно растаяли, и Маша не смогла больше держаться отстраненно: заплакала.
— Он мне наговорил о тебе столько гадостей. Столько страшных вещей…
— Я знаю, — кивнул, испытывая странное для самого себя чувство, потому что почти забытое: нерешительность.
С чего начинать? Какие слова найти? Нужные и понятные, не скатываясь в эмоции. Что казалось уже невозможным: хладнокровие постепенно отступало перед черной яростью. И где-то внутри чувствовалось знакомое колючее бессилие. Едкое, отнимающее дыхание.
Вздохнул, набираясь кислорода, которого стало не хватать.
— Я знаю, что он тебе сказал. Про приступы шизофрении. Про психозы и агрессию. Да?
Она медленно опустила подбородок, кивая.
— Он сказал… что нам с тобой нельзя иметь детей… что ты опасен… скажи, что из этого правда? — еле выговорила и положила руку на живот.
Юдин много чего сказал, но все сложные слова и термины вылетели из головы. Теперь радовалась, что память у нее стала такая короткая.
— У меня были приступы. Галлюцинации. Всё как положено. Звуки, изображения, которые казались реальными. Резкие перепады настроения и агрессия. Раздвоение личности, когда видишь себя со стороны словно другого человека. Незабываемое ощущение, скажу я тебе, будто наяву твоя душа отделяется от тела, — мрачно усмехнулся, на глазах переменившись. Стал далеким и чужим. Но спокойным. Даже равнодушным.