С каждым его словом, страх в глазах Машки таял. В них появлялось понимание. Она чуть расслабилась и села удобнее, привалившись к спинке дивана.
— Главное, режим не нарушать. Спать ложиться вовремя. Есть. Хоть что-нибудь. И не буянить. Иначе ширнут. Таблетки можно вырвать, а после укола препарат гарантированно в организме. Ничего не сделаешь. Не только мозги полетят, но и побочка убийственная будет. Хотя я был психом на особом положении, — иронично усмехнулся, — обращались ко мне только на «вы». Аккуратно и вежливо, без агрессии и насилия.
— Господи, какой ужас… уму непостижимо… — не сдержавшись, выдохнула Мария.
— Мой отец был очень умным человеком. Он хорошо понимал, что большие деньги вызывают большую зависть, Машенька. Большие деньги — большие проблемы. Еще он понимал, что, кроме него, никто меня не защитит. Никто обо мне не позаботится, если с ним что-нибудь случится.
Юдин крупно просчитался, когда решил, что признание меня невменяемым позволит ему хоть как-то управлять моим состоянием. Весь мой капитал пропущен через многоуровневую систему трастовых фондов. Но Станислав Игоревич этого не знал. Чтобы добраться до этих денег, нужно завалить человек сто пятьдесят, включая меня, и нарушать юрисдикцию как минимум пяти стран. И то не факт, что состояние отгребешь. В лучшем случае оно останется лежать на счетах мертвым грузом. А в худшем — его отожмет государство. Последнее невыгодно даже моим врагам.
Если «Гросс» отойдет государству, то в наших бизнес-структурах начнется нехилый передел. Это никому не нужно. Олигархия не хочет терять своих позиций. Сейчас мы используем государственную власть в своих интересах. Вот ты, Машенька, выращиваешь цветы. А я выращиваю людей.
Адвокатов, юристов, судей, депутатов… Могу вложить в человека деньги, поднять его по карьерной лестнице до нужного уровня и ввести в нужную мне структуру, где он пожизненно будет защищать мои интересы. Я не даю взяток, не угрожаю, я плачу людям зарплату, и они работают на меня там, где мне это нужно.
— Как же тебя отпустили? Как ты оттуда выбрался?
— Не очень легко управлять такой корпорацией, как «Гросс». Вдвойне тяжелей, когда она тебе не принадлежит. Юдин переоценил свои возможности, в компании возникли проблемы. Нужно было вывести из моего фонда очень крупную сумму и ввести ее в «Гросс». Но траст именной. Распоряжаться деньгами могу только я. Мое имя, моя подпись, и никаких других случаев. Юдин быстро понял, что я нужен ему вменяемым, и вытащил меня. Изображал желание помочь, заботу и переживание. Говорил, что всё было только для моей пользы.