— Мария, ты куда? — Надежда Алексеевна задержала ее практически у входной двери.
— К мужу, — коротко бросила Маша, хватаясь за ручку и спеша выйти на улицу.
— Я не думаю, что это хорошая идея, — быстро сказала женщина. — Виталию это не понравится.
— Не понравится, что я к нему приехала? — резковато спросила Маша. Грубить не хотела, резким тон стал от сильных переживаний.
— Если уехал, значит хочет побыть один. Пойми его. Он не тебя отталкивает, он свою боль отталкивает. Сколько времени вы на разговор потратили? Минут пятнадцать-двадцать? Тридцать? Для тебя это полчаса, а для него целая жизнь.
— Вы о чем? — спросила Маша. Никак не могла взять в толк, о чем хотела сказать Надежда Алексеевна.
— Он давно разучился быть слабым, поэтому и уехал. Он больше не умеет быть слабым. Дай ему время. Придет в себя, успокоится, и все у вас будет хорошо. Будет еще лучше, чем прежде.
— Я поняла. Но я все равно к нему поеду, — спокойно, уже без нервной резкости, сказала Мария.
Набрав в легкие побольше воздуха, будто готовясь не за порог шагнуть, а с парашютом прыгнуть, она толкнула дверь и вышла на улицу.
Прохладный воздух, наполненный какими-то неясными запахами, сразу немного отрезвил, но от своих намерений отказаться не заставил.
Маша и не ждала, что Виталя будет очень рад ее видеть, так что его грубоватое «Какого черта?» не напугало и не удивило.
— А что тебе дома не ночуется? — вопросом на вопрос ответила будущему мужу, смело выдерживая недовольный взгляд.
— Еще раз спрашиваю, — мрачно сказал Бажин, — какого черта ты болтаешься среди ночи по Москве?
— К мужу приехала.
— Помнится, ты мне совершенно другое обещала. Мне сейчас только с тобой разборок не хватало. Лучше не зли меня и не спорь.
Он втянул ее в квартиру и захлопнул дверь. Получилось с грохотом.
— Порычи, порычи. Подумать только, я вошла в клетку с хищником, сейчас мой тигр откусит мне голову.
— Маня, ты сейчас язвишь? — изумленно спросил Виталий. — Зачем? Мы же поругаемся. Я наору, а ты обидишься. — А обижать не хотел. Поэтому и уехал, что знал: в таком состоянии легко может задеть ее чувства.
Сунув ему в руки свою куртку, Маша невозмутимо прошла в квартиру, чуть замешкавшись в огромной гостиной. Невозмутимость ее была только внешней — внутри все тряслось от волнения. Пока ехала, столько мыслей в голове перебрала, столько вариантов, а Виталия увидела и растерялась.
— Мы не договорили, мне показалось, — начала несмело, услышав за спиной тихие шаги.
— Тебе показалось.
— Я тебя выслушала, а ты меня нет. Не хочешь послушать? Совсем-совсем? — старалась оставаться спокойной, помня слова Нади про то, что не ее он отталкивает, а свою боль.