— А я живу так, — продолжил он ее мысль на свой лад, — что, к счастью, могу баловать женщин подарками. Не покупать. А баловать подарками.
Любыми. Мне это нравится. Это просто благодарность. Я люблю дарить подарки. Подожди, — сказал ей и отвлекся на телефонный звонок. — Да, Рома, — ответил, между делом поднося ко рту Маши ложку с кусочком пирожного. — Ешь, — шепнул, слушая, что говорит Мелех. — Я завтра сниму их… Да. Будь на месте, — только и сказал он, заканчивая разговор.
— А твоя служба безопасности знает, с кем ты спишь?
— Моя служба безопасности знает даже то, с кем я хочу переспать. Маня, а поехали на рыбалку.
— Куда? — засмеялась Машка удивленно.
— На океан куда-нибудь. Акул ловить.
— Шутишь?
— Нет. Акулята нормально ловятся. Или в Тибет к монахам поехали.
— К монахам-то зачем?
— Медитировать. Искать энергетический баланс. А то мы не в ногу идем, ты сильно отстаешь.
Мария рассмеялась еще задорнее.
— Ничего смешного, — серьезно сказал он.
— Послушай… — Маша усилием воли подавила смех.
— Я слушаю, — блеснул ироничной улыбкой.
— Кажется, ты со мной откровенен, поэтому мне тоже хочется быть откровенной.
— Было бы хорошо.
— Не знаю, какой смысл ты вкладываешь в понятие «романтическая связь» и как именно ты видишь нас вместе.
— Маня… — Тронул ее лицо.
— Дай договорить. — Машка перехватила обе его руки и прижала к столу.
Бажин смиренно вздохнул, проявляя готовность выслушать, а Мария помедлила, собираясь с мыслями. Задумавшись, провела пальцами по двойному браслету из черного оникса, который обхватывал крепкое мужское запястье. Она тоже любила такие украшения — браслеты из камней, кожаные с шармами и в стиле шамбала.
Неприятно говорить о прошлом. Но, кажется, сейчас очень нужно, чтобы расставить все точки над «i».
— Я долгое время встречалась с мужчиной, — решительно начала она, — и все закончилось очень плохо. Поэтому я сейчас ничего не хочу.
Вообще ничего. Я не готова вступать в новые отношения. Я не могу. Мне это не нужно. Эта ночь ничего не меняет в моем настроении. Я хочу быть одна. Понимаешь?
— Понимаю. Ты хочешь быть одна, но все время пытаешься до меня дотронуться.
— Виталя, — с нажимом произнесла Маша и одернула руки, словно пойманная на месте преступления.
— Это хорошо, мне тоже все время хочется тебя трогать. Ты не контролируешь свои порывы. Я тоже свои не могу. — Поднес руку к ее лицу.
Ладонь, широкая и напряженная, замерла в сантиметре от щеки, не касаясь. Кожа горела от исходящего тепла, и Маша поймала себя на мысли, что не может отклониться. Он не касался, а она ждала. То ли чтобы он сам убрал руку, то ли чтобы тронул лицо.