Лучше бы он не видел этого, но он и не смотрел, глаза сами отыскали ее. Она опять закусила нижнюю губу, уже двумя руками сжимая полотенце. Лучше бы она скинула его. Так было бы проще.
— Как телефон? — Ее вопрос отвлек Даниэля от этого зрелища, — надеюсь, он не будет работать?
Даниэль улыбнулся, поворачиваясь к ней. Что он ожидал услышать от нее? Сочувствие? Оливия и сочувствие— несовместимы. Его похоть тут же улетучилась ни оставляя и следа.
— Что вы поджигали? Ты и твоя безумная подруга.
Она тут же выпрямила спину, ища в своем мозгу ответ на его вопрос. Как жаль, что она его тоже не знала:
— Не твое дело.
— Мое, — он сделал шаг в ее сторону, — из — за вас теперь вся важная информация пошла ко дну.
Конечно он лгал, запугивая ее, делая виноватой. Но Оливия не собиралась брать на себя вину за информацию, которой в его телефоне возможно и не было.
— Мне плевать, даже если это были ключи от самолета.
Ответ достойный ее. Именно что — то вроде этого он ожидал услышать.
— Там был код от системы автопилота нового самолета, — он пальцем указал на нее, — и ты завтра полетишь со мной на ручном управлении. Все 6 часов.
Оливия засмеялась, не веря в его слова:
— Я не верю тебе, можешь не стараться. Эти байки рассказывай своим девицам с куриными мозгами. Думаю, они поведутся. А я не совсем глупа, капитан.
Оставив его с собственными мыслями, она проскочила в ванну и закрыла дверь. Нахал. Мало того, что он ее нашлепал, так еще вешает на ее совесть бог знает, что. Оливия нахмурилась, вспомнив этот инцидент. За одну пощечину она получила три шлепка по заднице. И это было не совсем честно. Но она обязательно вернет ему сдачу, потому что не любит оставаться в долгу.
Переодевшись, она накинула на себя белый гостиничный халат, удовлетворенно кивнула своему отражению и вышла в комнату.
— Святые небеса, — произнес Даниэль, вставая со стула, — наконец — то, я думал, ты никогда от туда не выйдешь.
— Скажи спасибо, что я еще не сушила волосы, — Оливия прошла к своей кровати и легла к нему спиной, натягивая на себя одеяло и закрываясь с головой. Она больше не хотела ни слышать его, ни видеть. Его обнаженный торс, вылепленный для музея античных скульптор, начал действовать ей на нервы.
— Спасибо, — произнес он и зашел в ванную комнату, закрыв за собой дверь.
Оливия уснула раньше, чем он вышел из ванны. А он не знал, спала она или претворялась. Но в любом случае, его это устраивало— она молчала. Он еще дальше отодвинул свою кровать от нее и лег, выключив свет и погружая комнату в темноту, в надежде, что Оливия не задушит его ночью.