Утром он встал первым, радуясь, что дышит. Ночь прошла спокойно, даже слишком тихо и повернувшись в сторону кровати на которой спала Оливия, попытался определить— дышит ли она. Она спала слишком сладко, слегка улыбаясь во сне. Он видел эту картину уже третий раз, это становилось закономерностью.
Лежать и смотреть на нее спящую и молчаливую было потрясающе, он бы даже заснял этот момент, но вспомнил про утопленный телефон и нахмурился. Времени валяться не было— надо встать раньше нее, хотя он поймал себя на странной мысли, что впервые ему хочется лежать так вечно. Боясь снова уснуть, он все-таки пересилил себя и встал, направляясь в ванную комнату, надеясь, что, когда он умоется, Оливия уже проснется и ему не надо будет ее будить.
Но этого не случилось, она все так же сладко спала, лежа на боку, укутанная одеялом. Даниэль одевался и наблюдал за ней, понимая, что время сна вышло. Пора пробудить сатану от спячки.
Подойдя к ней, он не знал с чего начать. Прошептать ей на ухо «вставай»? Или лучше крикнуть «подъем»? Но увидев маленькое перышко на полу рядом с ее кроватью, он взял его, хитро улыбаясь. Нежно коснувшись им кончика ее носа, он заметил, как она поморщилась и рукой попыталась убрать то, что помешало ей спать. Но это не разбудило ее, и он коснулся ее ресниц, проводя по щеке, ведя к губам и резко остановился, смотря на них. Он так часто смотрел на ее губы, что это вошло уже в привычку.
— Черт, — выругался он и разозлился на себя, — вставай, Оливия. Хватит спать. Завтрак и автобус уже ждут.
От его голоса она открыла глаза, пытаясь понять, что происходит и увидев его рядом со своей кроватью, прошептала:
— Даниэль, сколько время?
Его имя, слетевшее с ее губ, ударило по слуху. Слишком сладко. Слишком интимно. Он, как от чумы отошел от нее, нервно застегивая белую рубашку:
— Тебе хватит, чтобы собраться и позавтракать. Мы поедем в аэропорт с экипажем Арчера, они вылетают на пол часа раньше нас.
Сонная Оливия встала с кровати, обнаружив на себе халат. Она так и проспала всю ночь в нем. Ее волосы находились в жутком беспорядке, и она руками их убрала в хвост, ища поблизости резинку. Даниэль стоял напротив большого зеркала, уже завязывая галстук. Она почувствовала себя рядом с ним заспанной простушкой и это позлило ее:
— Во сколько ты встал?
Быстро справившись с галстуком, он взял со столика зажим:
— У нас пилотов нет времени разлеживаться.
Эти слова разозлили ее. Лучше бы она не спрашивала об этом.
Проходя мимо него в ванную комнату, она остановилась, смотря на разобранный телефон, лежащий на столике. Желание спросить о нем отпало сразу, как только увидела недовольный взгляд Даниэля. Пожалуй, она останется в неведенье.