Госпожа Томин некоторое время молчала, а потом отозвалась:
— Это уже лучше. Я рада, что это ты наконец поняла. Теперь тебе осталось еще научиться держать язык за зубами.
Временами подобные выходки новоявленной ученицы огорошивали ее и заставляли думать, что обработать этот неограненный алмаз будет невозможно. Но таких случаев становилось все меньше. Госпожа Томин не ошиблась, говоря о быстром уме Аурин. Она и в самом деле все схватывала на лету, ей было интересно узнавать новое. Девушка легко запоминала сказанное и прочитанное и могла без запинки пересказать. Огорчало то, что тонкое умение слагать стихи обошло ее стороной. Иногда, правда, Аурин находила рифмы, но тогда они не устраивали саму госпожу Томин. И еще одно ее тревожило. Умение держать язык за зубами оказалось куда более сложной наукой для ее подопечной, чем заучивать наизусть целые трактаты и тяжелая наука игры на арфе. Частенько Аурин ляпала такое, что госпоже Томин очень хотелось заткнуть ей рот и говорить всем, что эта девушка немая. От рождения.
Тем временем случилось то, чего госпожа Томин опасалась куда сильнее, чем возможности услышать дерзость от Аурин в присутствии сына. Она узнала, что Рэкти, воспользовавшись тем, что госпожа не следит за ней своим бдительным оком, забирала все большую власть в свои руки. Князь уже ничего не делал без ее совета. Назревала катастрофа. И госпожа Томин, скрепя сердце, решила применить свое средство.
Она прошла в комнату к Аурин, которая прилежно вышивала на пяльцах какой-то затейливый рисунок с невыносимой скукой на лице. Впрочем, она попыталась ее согнать, как только увидела свою наставницу. Госпожа Томин тяжело вздохнула, осмотрела ее с сожалением и проговорила:
— Ты еще совсем сырая, Аурин. Мне нужно еще по крайней мере два месяца, и то, это самый короткий срок. Но боюсь, что по истечении этого срока будет уже поздно. Князь должен тебя увидеть.
Заметив недовольную гримасу на лице девушки, она строго добавила:
— И помни, что я говорила тебе о твоей невыносимой манере постоянно корчить рожи. Ты в конце концов, не обезьяна.
— Ладно, — хмыкнула Аурин и сдвинула свои красивые, выразительные брови.
Это смотрелось гораздо лучше и госпожа Томин помягчела.
— Я уже говорила тебе, Аурин и повторяю опять. Я не принуждаю тебя быть наложницей моего сына. Но он должен тебя увидеть.
Она помолчала.
— Женщина не должна говорить о выгоде, но никто не запрещает ей искать ее. Ты понимаешь меня?
Аурин кивнула. Намек был довольно прозрачен.
— Поэтому, я хочу сделать тебе выгодное предложение. Если ты не захочешь стать наложницей моего сына, хотя я и не понимаю этого нежелания, то получишь от меня лично большое придание и сможешь выйти замуж за кого пожелаешь. Я сдержу свое слово. Но в ответ ты должна помочь мне.