До его слуха долетело какое-то странное шушуканье в передней.
— Кто там? Никанор!.. Устинья!.. Люди!.. — крикнул больной. Никанор и Устинья появились с крайне смущенными лицами.
— Кто там?.. Письмо?..
— Никак нет, батюшка-барин, не письмо, — запинаясь начала Устинья, между тем как Никанор, отвернувшись в сторону, старался сморгнуть застилавшие его глаза слезы.
— Кто же?
— Из Ново-Девичьего… две послушницы… к барыне… — чуть слышно произнесла Устинья.
— Из Ново-Девичьего… послушницы… к барыне… — машинально повторил больной. — Как зовут?
— Зинаида и Сусанна! — уже совершенно шепотом отвечала Устинья.
Петр Валерьянович скорее по движению губ говорившей, нежели по звуку голоса угадал эти роковые имена.
— Они вернулись! Где же они?.. Зовите…
— Но, батюшка барин… — начал было Никанор.
— Зовите! — крикнул что есть силы Хвостов и даже весь задрожал от охватившего его волнения.
Если бы не подоспевшая Устинья, он упал бы с кресла, сделав неимоверное усилие встать.
Никанор удалился, и через несколько минут в столовую с глубокими поклонами вошли две молоденькие монашенки.
— Здравствуйте! Вы когда же вернулись? — спросил их Петр Валерьянович.
— Откуда, батюшка?
— Как откуда? Из Тихвина… Вы же ездили туда с Зоей… с моей женой?..
Голос больного прерывался. Послушницы смутились и молчали.
— Что же вы не отвечаете? — взвизгнул Хвостов.
— Не поймем что-то, барин батюшка, ни в какой такой Тихвин мы не ездили и даже в уме ехать не держали, а Зои Никитишны с самого Успеньева дня и в глаза не видали, зашли вот к милостивице понаведаться и узнать, не занедужилось ли ей ненароком… И матушка игуменья её в Успеньев день после панихиды ждала чай кушать, так и не дождалась, а нынче и благословила нас пойти проведать Зою Никитишну…
Монахини не договорили, как в комнате раздался душу раздирающий крик, и на кресле, откинувшись на спинку, лежал бездыханный труп Петра Валерьяновича Хвостова.
В доме произошел страшный переполох.
Позванные доктора констатировали смерть от третьего апоплексического, осложненного нервным, удара.
На место доктора явились духовенство, гробовщики и полиция, опечатавшая весь дом покойного до возвращения пропавшей без вести его супруги.
Посланный нарочный в Тихвин вернулся уже после похорон, и без того отсроченных на несколько дней сверх положенного срока, и привез ответ, что ни в Тихвине, ни в имении графини Натальи Федоровны Аракчеевой, которая выехала по делам в Новгород, куда он также ездил к ней, Зои Никитишны нет и не было.
Прах Петра Валерьяновича похоронили с надлежащей торжественностью и опустили в могилу в фамильный склеп Хвостовых на кладбище Ново-Девичьего монастыря, у которого две недели тому назад была окончательно решена участь его несчастной жены.