127
значительный интерес у русских дипломатических служб и
замешательство при венском дворе.
8 февраля Михаил Бестужев писал в Петербург из Вены: «…
неусыпное попечение имеется, дабы главные и первые сербские
фамилии свои паспорта здесь брали и в службу и в подданство Вашего
императорского величества вступали…» (65) Австрийские власти, руководствовались теми же соображениями, что и Бестужев, и для них
было крайне важно, чтобы Прерадович своим решением переселиться в
Россию не подал дурной пример другим. Для того, чтобы принудить
Прерадовича изменить своё решение, австрийские власти предпочли
действовать методом «кнута и пряника». Первоначально Райке
Прерадовичу был дан чин полковника, но и после этой милости он
продолжал настаивать на своем, и требовал выдать ему паспорт для
выезда в Россию. Это побудило австрийцев прибегнуть к более
жёстким мерам, и в конце 1750 года Прерадович был арестован и
отправлен в Вену. (66) Арест был крайней мерой, слабо обоснованной
с юридической стороны, ведь Прерадович намеревался эмигрировать
сам, а не занимался вербовкой других. Однако на помощь австрийским
властям, в этом вопросе, пришёл сербский митрополит Ненадович. 29
октября 1751 года Ненадович отправил Дворцовому Военному Совету в
Вене письмо, из которого следовало, что Прерадович ещё в 1745 году
задолжал покойному митрополиту Арсению IV 400 флоринов, и просил
не выпускать Прерадовича из под ареста, пока долг не будет
возвращён. Прерадович ответил, что деньги были истрачены для
снаряжения сербских эскадронов на королевскую службу. (67) Когда
же Прерадович получил свободу (не без вмешательства России),
128
австрийские власти потребовали у него дать честное слово, что он
покинет пределы империи, не заезжая в Банат. (68) Вследствие такого развития событий Прерадович прибыл в Киев
летом 1752 не во главе многочисленной команды эмигрантов, а только
с женой и сыном. Лишь позднее, в ноябре 1752 года, к нему прибыли
тридцать человек и сорок лошадей. (69)
Как и в случае с командой Хорвата, люди Шевича и Прерадовича
«до указа» были поселены в Киеве на частных квартирах. Фураж и
продовольствие для двух команд выделялись за счёт киевских
обывателей. На нужды эмигрантов (прежде всего на их жалование) было выделено 10 тысяч рублей. (70) Обоим командирам было