Ураган не затихает, хлещет по бревенчатым стенам дома, гоняет волны дождя и зажигает вспышками молний небо. Наилий спит, едва прикрывшись одеялом. Очаг прогорел до углей и теперь мерцает красными искрами в темноте ночи. Я лежу на плече генерала и пытаюсь поймать ускользающий аромат эдельвейса. Слишком много привязок. Без якоря настройки потеряюсь и солью за мгновение всю энергию, припасенную для Юрао. Когда-то давно только привыкая к Его Превосходству, я запомнила состояние легкости и счастья рядом с ним. Оно отражалось во мне ощущением свежести и прохладой чистой воды с горных ледников. У настоящего эдельвейса нет аромата, я придумала его. И теперь фантомный запах связывает меня с Наилием, не давая утонуть с головой в океане тысяч привязок.
Зелеными реализованными нитями генерал связан с сотней женщин, и только одна розовая ведет ко мне. Неловко понимать, что мое огромное чувство энергетически выглядит, как канат, и не более того.
Рассматриваю привязку, и становится больно. Еще несколько дней назад яркая и напитанная энергией сейчас она серая и пустая. Генерал больше не хочет меня и уже не любит, как прежде?
«Чушь», — фыркает Юрао, но Инсум перебивает его:
«А ты как хотела? Вместо ласки только слезы с истерикой. Еще две или три такие сцены, и у вас не будет отношений».
Страх охватывает ознобом, отзываясь головокружением. Кутаюсь в одеяло и не могу согреться. Я не согласна на такие потери! Нет! Хочется вцепиться в привязку и держать, чтобы не порвалась, а она на глазах становится бледнее.
«Смотри, смотри, — шепчет Инсум, — улавливаешь закономерность?»
Теперь да. Серый — цвет страха. Он настолько плотно окутывает привязку, что блокирует ее. Поэтому я ничего не чувствую, даже касаясь обнаженного тела генерала. Будто чужой цзы’дариец, абсолютно мне безразличный. Исчезло предвкушение близости, сладкой тяжестью разливающееся внизу живота. Я вспоминаю проклятую ночь после погребальной церемонии, поцелуй Публия, а Наилий думает о политике, вместо того, чтобы приласкать меня. Не будет близости. Никогда. Страх убивает нашу любовь.
«Добить решила отчаяньем?» — спрашивает дух мертвого императора, а привязка тает.
«Я не знаю, что делать!»
«Сначала успокойся. Катастрофы еще нет».
«Как же нет? — взвивается Юрао. — Ты еще посоветуй хозяйке через силу пойти на близость. Засунуть кляп в рот, чтобы не кричать от боли. Все ради отношений. Кому нужна такая любовь?»
«Странно слышать это от тебя, мелкий, — насмешливо отвечает Инсум. –
Генеральской похотью у нас ты питаешься. Или решился на добровольное голодание?»