— Почему, родная? Да, я бываю зол и не сдержан, но никогда бы не причинил вреда. Я люблю тебя и буду защищать даже от себя, если потребуется. Что сделать, чтобы ты поверила?
Вспоминаю, как завязывал руки ремнем безопасности, как отправил в резиденцию подальше от своей вспышки ярости.
— Я верю и люблю тебя. Наверное, еще не привыкла…
Кладу голову ему на плечо и утыкаюсь носом в шею. Слов не подобрать, от контраста страха и нежности голова кругом. Шепчу, что все пройдет, стоит узнать его ближе, самой рассказать больше. Тону в пламени от адреналина и закрываю глаза. Генерал обнимает за плечи и целует в висок.
— Темнеет, пойдем в дом. Кажется, я так и не увижу дождь.
Разворачивает меня к люку на крыше и в спину нам бьет порыв ветра. Поднимаю голову в темноту неба и вижу, как от горизонта прозрачной завесой из капель воды летит дождь. Косые струи вонзаются в землю рядами все ближе и ближе.
— Быстрее в люк, — Наилий ставит меня под козырек.
Делаю шаг на лестницу, и ливень накрывает барабанной дробью. Густой, летний, звонкий. Генерал промокает за мгновение и вдруг шагает назад, широко расставляя руки и подставляя лицо под струи. Стихия гремит и сверкает, поливая его так, будто хочет утопить, а он улыбается.
Лужи под ногами вздуваются и лопаются пузырями, поток несется к водостоку, закручивается в трубе музыкой шума. Не спрятаться, не скрыться. Наилий медленно поворачивается, собирая дождь в ладони и, кажется, вот-вот рассмеется прямо в лицо урагану.
Мой страх смывает водой, уносит так далеко, что больше не вспомню.
Пусть вся Вселенная будет против, мы выстоим.
Наилий оставляет мокрые следы на ступенях лестницы. За ним по пятам стелется дорожка из дождевых капель. Форма промокла насквозь, ботинки чавкают на каждый шаг.
— Немедленно раздевайся, простудишься, — приказываю генералу и тянусь к молнии комбинезона.
— Ладонь со швами намочишь, я сам.
Не дается мне в руки, отступает на шаг и тяжело стаскивает мокрую ткань. Рубашка прилипла к телу, рисуя рельеф мышц. С волос капает на шею. Генерал отфыркивается и мотает головой.
— Полотенца там же? — показываю в спальню и, не дожидаясь ответа, иду к шкафу.
Не важно, что другая резиденция, хозяин прежний и привычки тоже.
Правая дверь, верхняя полка и два ряда пушистых махровых полотенец. Наилий успевает раздеться догола к моему возвращению. Я бы давно уже покрылась гусиной кожей от холода на сквозняке, а он только остыл от адреналина. Накрываю потемневшие от воды волосы полотенцем, вытираю тщательно, не обращая внимания на боль в ладони. Генерал больше не сопротивляется, подходит ближе и даже наклоняет голову, чтобы я не тянулась. Послушный, как ребенок. Знает, что умеет сам, но приятнее, когда мама вытирает.