По случаю такого торжества Всеволод Юрьевич простил своего непутевого сына и Святослав вернулся из ссылки.
Вся эта кутерьма по большей части прошла мимо Юрия Всеволодовича ибо он был занят делами в своей крепости. А они нарастали как снежный ком. Купцы возвращались из своих торговых рейсов для зимовки в родных пенатах и продажи набранных товаров, и как результат, пошел основной поток беспризорников, коих удалось сманить агентам княжича.
К слову сказать, до ледостава их собралось более пяти сотен. Не мало. Штыков даже подозревал, что это чуть ли не половина всех беспризорников Руси из тех, что ошивались в крупных городах. К этим пяти сотням прибавилось еще столько же ребят из бедных семей Владимирского княжества.
Как говорится, шила в мешке не утаишь (да его особо и не прятали, скорее даже наоборот там слушок пустят, тут обмолвятся), так что об инициативе княжича стало широко известно и бедняки, что едва-едва сводили концы с концами, решили избавиться от части малопроизводительных ртов на содержание княжича. Княжич не отказывался, на это собственно и был расчет.
Тысяча детей, много это или мало? Как посмотреть. Для Штыкова не очень. По сути это наполнение обычной общеобразовательной школы с первого по десятый класс крупного города.
Но по местным меркам это весьма приличная толпа, особенно в плане ее пропитания. И кормить ее, учитывая, кем они должны стать через пять-семь лет надо весьма и весьма плотно.
Но в итоге логистика поставок продовольствия была отлажена, благо денег и товара, чтобы расплатиться за все хватало. К осени на полную мощь раскрутился маховик промышленности, чугун лился сплошным потоком перерабатываясь на товары широкого потребления и оружейную сталь.
Что касается учебного процесса, то тут Штыков особо ничего не выдумывал.
До обеда, наступавшего часа в два, занимались интеллектуальным образованием, то есть чтению, письму, счету, для чего пришлось потревожить епископа Иоанна и попросить у него монахов в совершенстве владеющих данными науками.
– Зачем им сие? – спросил он.
Когда Штыков решил интеллектуально развивать молодняк, реципиент этому тоже удивился и не понял, даже противиться стал.
«Пойми, – стал убеждать княжича вселенец, – эти солдаты, однажды выйдут в отставку, по крайней мере те кто выживет, чем они займутся? На дорогах грабить станут? Грабители из них выйдут знатные, ведь мы их обучим убивать на совесть. А увечные? Побираться, позоря этим самым тебя?»
«Хм-м…»
«Вот тебе и хм-м… А так, они станут основой административного аппарата управления, то есть ты посадишь этих преданных тебе людей в провинции будущего единого государства под названием Русь, что станет для них высшей наградой. Они станут твоими глазами и ушами, они станут твоими руками, что будет карать и миловать. Это будущие судьи, учителя. Да, учителя это очень важно», – с нажимом добавил Штыков, невольно вспоминая тот бардак, что творился в те года, когда он жил.