Вот и тогда, в день знакомства Агаты и Генри, на его лице не было ни капли раздражения, что его вытянули на другой край измерения, в область которой было труднее всего находиться.
— Друг мой, не шевелись, — произнес он негромко, касаясь её крыла. Он умел исцелять прикосновением рук, многие в Чистилище умели. Боль исчезала постепенно, вслед за тем, как от пальцев Джона все глубже в крыло Агаты пробирались щекотливые импульсы тепла. Генри на кресте насмешливо хмыкнул, но комментария не отпустил. Джон бросил в его сторону косой взгляд.
— Спасибо, — когда Джон опустил руки, Агата смогла наконец выпрямить оба крыла, а затем и заставить их исчезнуть.
— Ерунда, — хмыкнул Джон и, размяв пальцы, шагнул к упавшему кресту.
— Здравствуй, Хартман, — суховато произнес Джон, обращаясь к демону, — ты сегодня помалкиваешь? Сильно землей прижгло?
— Спасибо за пожелание, Джонни, — демон слегка улыбнулся, — в моих условиях лишнее здравствие не повредит. А что, ты склонен пообщаться? Неожиданно.
В его голосе не было враждебности, подхалимских ноток, он просто говорил, слегка с насмешкой как со старым знакомцем. Они с Джоном явно сталкивались раньше, и совместного прошлого у них было более чем достаточно.
Джон глянул в глаза демона сверху вниз. Ни толики презрения не было в выражении его лица, даже некоторая печаль. Он часто так смотрел на грешников, которые никак не могли взять себя в руки. Джон наклонился, подхватил вершину креста и легко, даже не поморщившись от боли, вновь установил крест. Земля чуть дрогнула, расступаясь под «ногой» крестовины. Джон свел вместе обожженые ладони, прикрыл глаза — его руки окутало слабое сияние, и ожоги истаяли на его руках, будто торопясь зажить поскорее.
— Пойдем, друг мой, ты должна отдохнуть, — Джон настойчиво сжал ладонь Агаты.
Он увел её прочь, она даже толком не попрощалась с демоном, с которым её столкнули Небеса, лишь обернувшись, махнула Генри ладонью. Он проводил её взглядом, тяжелым, горьким, насмешливым взглядом, запрокинув голову и оперевшись затылком на крест. И что-то было безумно болезненное в том, что она уходила, а он оставался тут.
Следующим утром она уже не смогла подняться в небо над Горящим Полем. Зато зачем-то заявилась в Лазарет и попросила допустить её до работы с демонами.
Никто не препятствовал, демонов было много, сестер милосердия было не очень много, а временами встречались персонажи вроде Генри, которые уже довели до белого каления даже примерных работниц, которые прибегали на исповедь после каждой встречи с наглыми демонами. Было сложно работать здесь — по крайней мере так говорили, немногим удавалось спокойно терпеть язвительность исчадий ада и при этом пытаться испытывать к ним сочувствие. Впрочем, Агата вполне справлялась. Она вообще предполагала, что терпение есть величайшая добродетель.