Было настолько неинтересно, что я даже не отвечала.
К сожалению, неинтересно было и работать. Я раздала готовые фотографии, но новые заказы брать не стала. Вообще никакого азарта не было. В конце концов, еще полгода я смело могла жить на то, что уже заработала, и я не стала себя мучить.
Через неделю после возвращения начались месячные. Вот тут я расплакалась прямо в ванной. Совершенно не ожидала от себя такой реакции, но, кажется, все эти дни я и втайне надеялась, и выгоняла мысли о беременности из своей головы. Такая бытовая магия — если сделать вид, что удивляешься сюрпризу, то он случится.
Вот так, в слезах, я сдуру и ответила на телефонный звонок мамы, хотя удачно ускользала от нее уже пару последних сеансов связи. Я даже не успела сообразить и сделать нормальный голос.
— Дочь? Что случилось, кого убить?
— Меня… — прохлюпала я в трубку.
— Когда ты последний раз ела?
— Ма-а-а-ам!
— Хорошо, сейчас приеду.
К сожалению, нормально разобрать чемодан за эту неделю у меня сил не нашлось. Так он и стоял открытым посреди комнаты, а вокруг громоздились горы одежды. На кухне упаковки от готовых салатов и сэндвичей, в ванной… Ну ладно, я вымыла пол в ванной. Почему-то это показалось наиболее важным.
Мама как-то с первого взгляда все поняла. Выдала мне бутылку вина и коробку с эклерами, а сама пошла шуршать на кухню, мочить швабру в ванной и развела такую деятельность, что я с трудом уговаривала себя, что она там одна, а не пять бодрых мам разной степени упоротости.
— По кому ревешь? — спросила она между делом, сгребая всю одежду в корзину для грязного белья и вытряхивая мелочи из чемодана прямо на пол.
Я не стала отвечать.
Мама вздохнула, ушла и вернулась уже с пылесосом.
Эклеры на вкус были как картонная коробка, в которую они были упакованы.
Я не выдержала и снова расплакалась.
Мама подошла ко мне, села рядом на диван и обняла:
— Ты же знаешь, что я всегда тебя поддержу, зайчик.
— Не сейчас, мам, не сейчас…
Она вздохнула и погладила меня по голове:
— Все-таки вы были красивой парой. Мне Лилька говорила, помню, что видела вас на улице, и вы так друг на друга смотрели, будто всего мира вокруг не существует.
— Кто? С кем? — перепугалась я.
— Да ты с Шумским. Как будто непонятно, во что ты опять влезла. Ревешь и не ешь ничего.
— Ма-а-а-ам, вообще-то ты про него говорила совершенно противоположное! — возмутилась я.
— А как я тебя еще должна была утешать? — она снова встала и пошла в коридор. — Ты лучше скажи, когда зеркало последний раз мыла?
— Ты бы меня все равно любила, если бы я к нему вернулась? — крикнула я ей. — А он, например, женат?