После прекращения испытания лекарств, всё начало рушиться. Крис стал возвращаться чаще. Моё время стало сокращаться. Я должен был уходить чаще и даже перестать работать. Я не мог рассказать ей причину. Начал «опускать» правду. Так лжецы говорят себе, чтобы чувствовать себя лучше, но на самом деле это всё большая выдумка. Лорен начала что-то подозревать, но была далека от истины. Она думает, что я ей изменяю. Что я имею всех женщин. Я говорю ей, что никогда не изменю ей, но она мне не верит, потому что другого правдоподобного объяснения нет. Настоящее объяснение слишком неправдоподобно. Она начала на меня обижаться. Я видел, как она изменилась.
Лорен соорудила себе образ личности, которой наплевать, но я вижу в её глазах, насколько ей больно, и ненавижу себя за это. Она думает, что я её ненавижу, и от этого всё только хуже. Я пытаюсь показать свою любовь единственным способом, который я знаю, без лжи. Я вижу её за стенами, что она выстроила, только будучи внутри неё, буквально. Я превращаю её в ту, кем никогда не хотел её видеть. Мне нравилось, что Лорен озвучивает свои мысли, но теперь она говорит только полуправду. Она злится, и я знаю, что это потому, что ей больно. Это причинит ей боль, но она сильная. Она забудет меня и будет жить дальше.
У неё может быть жизнь, которую она всегда хотела. Кто-то, кого она сможет узнать, с чьей семьёй сможет познакомиться, где её самой большой проблемой будет выбрать место отпуска. Я сижу некоторое время на месте, а потом возвращаюсь наверх. Перед входом в нашу спальню я, наверное, в последний раз настраиваюсь. Готов взять на себя роль злодея, заставить её увидеть меня тем, кем я никогда не хотел казаться ей. Даже во всех наших стычках и спорах она никогда не смотрела на меня так. За это я и любил её. Но сегодня она должна это сделать.
— Наконец-то ты проснулась, — говорю я, зажигая свет.
— Как долго ты дома? — она прикрывает зевок, вырвавшийся из её рта.
— Около часа, — говорю я, садясь в кресло напротив кровати, чтобы мы оказались лицом к лицу. Лорен смотрит на меня, приподняв бровь.
— Так о чём ты хотел со мной поговорить? — я подтягиваю свое кресло ближе к ней и сажусь обратно. Она с любопытством смотрит на меня, а я не могу смотреть ей в глаза. — Кэл, — тихо говорит Лорен, напоминая мне девушку, в которую я влюбился. Не злую женщину, которой она была последние несколько месяцев. — Что случилось? — она шепчет, как будто боится услышать ответ. Я больше всего на свете хочу, чтобы мне не пришлось уходить, но я не могу позволить ей знать. Ей нужно что-то, что она сможет удержать, ей нужен гнев.