Грета попыталась расправить свои затекшие плечи, но колеса кареты влетели в еще одну колею. Она издала низкий стон, так как ее бросало из стороны в сторону снова и снова.
— Ты стремишься попасть в каждую канаву и выемку на дороге?
— Просто радуйся, что не идешь пешком.
— Я говорила, что я прекрасных ходок, — пробормотала она, но в голове у нее стучало, а тело болело. Он был прав, когда сказал, что она никогда не преодолела бы этот путь пешком. Порыв ветра мог сбить ее с ног.
Грета посмотрела на него. В то время как древесные эльфы, подобные Люциусу, проживали как затворники-защитники природы, поселившись в лесу из-за их сильной связи с Великой Матерью, большинство гномов и гоблинов жили едва ли не на головах друг у друга в городе или большими семьями на фермах. Было странно, что Айзек решил разместиться в глуши, если только… что если он действительно не хотел быть королем гоблинов и не стремился к обязанностям, которые последовали?
Нет. Если слухи были верны, он зашел слишком далеко, чтобы получить трон, если не хотел его.
Когда они обогнули поворот, за которым открывался вид на крошечный домик, Грета напряженно всматривалась, ждал ли ее на крыльце Люк. Это была своего рода традиция. Каждый раз, когда она была на работе, то огибала последний поворот, и там был он, чтобы приветствовать по возвращению ее живой и здоровой.
Пока молодая охотница за головами была твердо намерена показать себя своему наставнику, это тайное наблюдение обессиливало ее. Но в какой-то момент что-то изменилось, и теперь это была необходимая и ожидаемая часть возвращения домой.
Дом.
Слово вызвало целый ряд противоречивых чувств. Как бы Грета ни говорила себе постоянно, что ее дом и семья в другом месте, воспоминания о том месте были нечеткие и неопределенные, как полузабытая мечта. Она все еще продолжала поиски портала, но ее надежда таяла.
Когда Люк сказал, что Грета может охотиться в одиночку, то девушка испытала облегчение, это означало, что появилась возможность предоставить ему что-то в обмен на свою комнату и питание. Она никогда бы не смогла дать достаточно, чтобы отплатить за все, что он сделал для нее, но это приносило ощущение, что она вносит свой вклад. Почти, как если бы у нее была цель.
В то же время она сомневалась, что это была та жизнь, которую для нее планировали отец с матерью, когда она была еще маленькой девочкой и играла в свои куклы. Откладывая в сторону всю жизнь в другом измерении, они не хотели бы узнать о том, каким человеком она стала — быстрым, безжалостным убийцей. Это опустошило бы их.