— Чего там, атаман? — постаравшись, чтоб голос звучал как можно спокойней, спросил Сявка.
— Интересно… — пробормотал Мороз, скидывая с плеча ружье.
— Да чего там может быть интересного?
— Меня интересует, была ли здесь ловушка, балбес?! — гаркнул на товарища атаман, а затем, сделав шаг назад, ткнул штыком ружья в каменный пол возле самого порога.
Маленькие металлические набалдашники сверкнули, как звезды на ночном небе, и из каждого вдруг ударила молния. Эти молнии шли от одного металлического полукруга и доходили до противоположного, создавая сверкающую решетку, сплошь закрывшую проход. Окажись кто-то сейчас между ними его бы просто испепелило.
— Какова же была сила тех, кто построил эту пирамиду?! — пробормотал Мороз. — Если уж они научились подчинять себе силы природы!
— А может это были и не люди вовсе? — предположил Лютый, тоже ошарашенно глядя на сверкающие молнии.
— А кто? — сорвался с губ вопрос, хотя ответ на него атаман бы предпочел не знать.
— Может это были демоны?
— Что?! Демоны! — отчего-то взбесился Мороз. — Я тебе сейчас, как дам демонов, — и он направил на товарища ружье, — а ну пошел!
— Да иду, иду, — пробурчал Лютый и недовольно зашагал дальше.
Но не успел он пройти и десяти метров, как неожиданно пол под ним разошелся, плита резко отодвинулась, открывая сплошную тьму, и разбойник бы точно провалился в ловушку, если бы Мороз не успел схватить его за воротник. Лютый упал на каменный пол, а ноги его провалились вниз. Каторжник перевернулся, захотел подняться и вдруг дико заорал от боли. Атаман увидел, что плита, которая еще секунду назад отъехала куда-то в сторону, вернулась на место и зажала ноги товарищу, который сейчас зверски орал и причитал.
Не зная, что делать, Мороз положил на пол факел и, схватив Лютого за руки, постарался вытянуть беднягу, но это оказалось не так-то просто. От боли Сявка заорал благим матом, рожа его покраснела, а из глаз побежали слезы. Но у атамана получилось, и он почувствовал, что вытягивает разбойника. Но уже в следующую секунду Мороз с ужасом отшатнулся, увидев, что вместо лодыжек у Сявки два обрубка, из которых хлещет кровь.
Атаман попятился и вдруг почувствовал, что наступил на камень, который медленно опускается под его ногой. Реакция Мороза оказалась незамедлительна: он отпрыгнул к стене и как раз вовремя, поскольку с потолка тут же упало внушительное лезвие, всем своим видом напоминающее французскую гильотину. Лютый заорал еще пуще прежнего, и атаман увидел, что лезвие перерубило тому кисти рук.
Отчего-то при виде всего этого Морозу стало на удивление дурно. Тошнота подступила к горлу. Смотреть на корчащегося и орущего благим матом товарища было противно, но он все же осмелился. Лютый с оторванными лодыжками и обрубленными кистями рук извивался словно змея, из обрубков хлестала кровь, лужа под бедным каторжником с каждой секундой становилась все больше и больше, а сам он все бледнее и бледнее, да и кричать, как раньше, бедняга уже не мог, лишь стоны доносились из его рта. Жить Сявке Лютому оставалось недолго.