И вот Смолин снова в ярости кинулся на врага, но Мартин вновь отвел его атаку в сторону, с силой раскрутив саблю соперника, да так, что гусар не смог удержаться на ногах и плюхнулся на пол. Испанец усмехнулся, стоя над противником, и вновь легонько ткнул лежащего Смолина в зад, из-за чего зал снова расхохотался.
— Поднимайся, я еще с тобой не закончил! — отходя назад, произнес Мартин.
Смолин поднялся, вновь схватил саблю и кинулся на испанца, но Мартин и не думал отступать. Боковую атаку гусара он встретил быстрым и метким выпадом, опустив вражеский клинок вниз, а затем резко вздернул шпагу и прочертил алую кровавую линию на бедре соперника. Смолин вскрикнул и схватился за окровавленную ногу. Впрочем, рана оказалась неглубокой.
— Шутки кончились, cachorro! — произнес Мартин и ринулся в атаку.
Теперь уже отступал Смолин, отводя опасные и меткие удары испанца, но Мартин вновь нашел лазейку в его защите и вот, уже следующая кровавая линия появилась на запястье гусара. Тот вскрикнул и опустил саблю, а испанец приставил к его шее шпагу.
— Что хватит с тебя? — спросил он.
— Нет! — зашипел разгоряченный Смолин и, взмахнув саблей, отвел шпагу испанца от своей шеи.
— Как знаешь! — сказал Мартин и вновь бросился в атаку.
Удары испанца оказались меткими и стремительными, за несколько секунд он запутал гусара своими невероятными взмахами шпаги и вновь наградил его тело новой неглубокой, но досадной раной, после чего его клинок вновь оказался у шеи противника.
— А теперь? — спросил Мартин.
Лицо Смолина было уже все в поту, глаза яростно горели, а грудь высоко вздымалась, тяжело дыша, но он молчал. Испанец вновь опустил шпагу и Смолин, воспользовавшись этим, снова ринулся в бой, но Мартин и не думал терять бдительность. Несколько ловких ударов и на бедрах гусара появилось две новых раны, после чего шпага в очередной раз оказалась у его горла.
— Не умеешь ты проигрывать с честью, мальчишка! — прошипел испанец. — Ну, теперь держись, сейчас я покрою все твое тело такими царапинами, что родная мать тебя не признает!
— Довольно! — вдруг раздался властный голос Елизаветы Федоровны. — По-моему, нам уже всем все ясно. Де Вилья, вы, без сомнения, победитель!
— Как будет угодно, хозяйке дома, — отводя шпагу в сторону и поклонившись мадам Ларионовой, произнес Мартин.
Публика зааплодировала. А Смолин, все так же тяжело дыша, ринулся прочь. Расталкивая гостей, он куда-то скрылся.
Владимир взглянул на графа, тот выглядел весьма недовольным. Волков подошел к нему и произнес:
— Граф, помнится, вы что-то обещали?!