— Начинайте! — отдал приказ граф.
И дуэлянты мерными шагами направились в разные стороны. Возможно, для Владимира эти девять шагов показались самыми длинными в его жизни, хотя участвовать в дуэлях ему уже приходилось, но до этой минуты никогда противником не был друг, жизнь которого для него казалась такой-же ценной, как и собственная.
Наконец, эти девять шагов закончились, и Владимир медленно повернулся… Напротив него стоял Павел со вздернутым пистолетом на вытянутой руке, его золотые локоны развевались на ветру и поблескивали в лучах восходящего солнца, а в глазах читалось напряжение и решимость…
«Возможно, красивая бы получилась картина, согласись какой-нибудь художник написать его портрет в эту секунду, — неожиданно для себя подумал Владимир, и сам усмехнулся этим помыслам. — Боже, какие только глупые идеи не приходят нам в голову, возможно, в последнюю секунду нашего бытия».
И тут прозвучал выстрел…
Владимир закрыл глаза, но не от страха, нет, страха не было! Было лишь нежелание видеть то, что в тебя стреляет твой лучший друг, а еще что-то древнее, что всякий раз в минуты опасности заставляет, пусть и на долю секунды, но все же прикрывать очи.
По голове Владимира пробежал легкий ветерок, и молодой дворянин почувствовал, как что-то падает вниз. В следующую секунду он открыл глаза и вспомнил, что не снял с головы цилиндр, который сейчас продырявленный валялся у его ног.
— Отличный выстрел, дружище! — усмехнулся Владимир.
— Что ты несешь, я целился ниже! — возмущенно закричал Павел.
Но Волков в этот момент подумал совсем о другом, а именно о том, что Павел не захотел его убивать, а промахнулся намеренно.
Рябов покачал головой и шепнул что-то на ухо Смолину, тот лишь усмехнулся и кивнул в ответ.
— Ваш выстрел, Владимир, — произнес граф.
Волков поднял пистолет и посмотрел на Павла, тот в эту минуту казался ему совершенно потерянным. И Владимир опустил пистолет.
— Павел, послушай, я не хочу в тебя стрелять, — начал Владимир. — Ты уже все доказал, выслушай же теперь меня!
— Я не хочу тебя слушать! — закричал Юсупов. — Стреляй же!
— Павел — ты мой друг, и я люблю тебя и поверь, я не волочился за Анечкой, и ее приход ко мне связан совсем с другим… — не обращая внимание на возмущение друга, продолжил Волков.
— Я не верю тебе! Ты все лжешь! — вновь закричал Павел, совсем выходя из себя. Его лицо покраснело, а глаза заблестели, будто наполнившись слезами. — Стреляй же, черт тебя подери, стреляй! Иначе, если ты не выстрелишь, я все равно убью тебя!
Владимир вздохнул и с тяжестью на сердце поднял пистолет. Локон его черных волос, покрытый пепельной сединой, упал на правый глаз и закрыл обзор для прицела, молодой дворянин сдул его и прицелился вновь в разгоряченного и тяжело вздыхающего Павла. Убивать друга ему не хотелось, и он знал, что свой выстрел он произведет мимо, а потом будь что будет. И Владимир спустил курок…