— Вижу, твой друг куда умнее тебя, испанец, но ничего, мы научим и тебя покорности, для этого у нас самая лучшая школа. С вами двумя я еще пообщаюсь, но чуть позже, а пока у меня слишком много дел. — И, развернувшись, плац-майор прокричал. — Малинин, сопроводи вновь прибывших на перековку, а потом отведи на кухню, пусть поедят чего-нибудь с дороги и распредели по баракам. Понял?
— Так точно, ваше благородие, — отдав честь, отчеканил унтер-офицер из числа острожных.
— Тогда распоряжайтесь, — сказал Бестужев и зашагал прочь, прихватив с собой Ярушина, главного конвоира, привезшего осужденных в острог.
Когда Бестужев и Ярушин отошли на достаточное расстояние, Малинин, высокий худощавый унтер-офицер, обратился к каторжникам:
— Следуйте за мной, — сказал он и направился вперед, взяв с собой несколько солдат в сопровождение.
Осужденные не стали дожидаться повторения приказа и шумной, позвякивающей цепями процессией двинулись следом. Малинин вел их в другую часть острожного двора, мимо арестантских бараков и хозяйственных построек. Иногда вновь прибывшим попадались и здешние каторжники, в это вечернее время свободно разгуливающие по двору острога. Наконец унтер-офицер остановился возле небольшого строения, из печной трубы которого валил густой дым и, приказав оставаться на месте, сам зашел внутрь. Впрочем, через минуту он воротился и, указав на Волкова и де Вилью, произнес:
— Вы первые.
Владимир с Мартином не стали заставлять других ждать и вошли в дом. Это оказалась местная кузница, внутри которой было очень жарко от раскаленной докрасна печи. Посреди кузницы стоял высокий, богатырского сложения бородатый мужик, лицо и оголенные руки которого оказались все черные от сажи и пота. Мужик что-то ковал, ударяя огромным молотком по раскаленной металлической заготовке. Увидев вошедших, он оставил работу и, кинув заготовку в ведро с водой, от чего та громко зашипела, произнес, указывая на Владимира:
— Ты, иди сюда!
Волков повиновался.
— Садись.
Владимир выполнил и это.
— Давай руки… Да не волнуйся ты, парень, ничего я с ними не сделаю.
— Я особо и не волнуюсь, — сказал Волков.
Кузнец взял цепь, положил ее на наковальню, потом достал зубило и молоток и при помощи этих инструментов аккуратно разрубил болты, скрепляющие оковы возле запястий Владимира, после чего кандалы упали. Затем кузнец внимательно поглядел на руки Волкова и спросил:
— Дворянин, что ли?
— Да, Владимир Михайлович Волков, к вашим услугам, — почесывая красные от оков запястья, произнес молодой дворянин.
— Твои услуги мне здесь совсем без надобности, парень, — равнодушно хмыкнул кузнец. — А вот мои здесь всегда в цене… Теперь давай ноги!