Для Ге Киевская рисовальная школа стала той неофициальной студией, о которой он мечтал еще в Италии. Его появления здесь всегда с нетерпением ждали. Он приезжал из Плисок в Киев, слонялся по магазинам, встречался со знакомыми, вечером — приходил в школу.
После классов ученики собирались в зале — читали журналы, рассматривали репродукции и фотографии картин, пели, декламировали. На столе появлялись стаканы с жидким студенческим чаем, поднос со свежими белыми булками; мелко наколотый сахар сверкал в фаянсовой миске.
Ге приходил улыбчивый, радостный; загорелое лицо, голубовато серебрилась добрая, «дедушкина» борода, легкие седые волосы сияли вокруг лысины. На нем было старое штопаное пальто, серый вязаный шарф, глубокие деревенские боты.
Ему помогали раздеться, вели в залу, усаживали во главе стола, подавали стакан горячего чая. Несколько минут он сидел молча, грея о стакан ладони, осыпаемый градом приветствий и вопросов. Потом сам начинал расспрашивать и, пока ученики отвечали наперебой, пил чай вприкуску, окуная в стакан кусочки сахара.
Но это были не главные вопросы. Главные хранились в запечатанном ящике, который придумал Николай Иванович Мурашко. Ящик вскрывали, когда приезжал кто-нибудь из знаменитых гостей.
Молодежь любила слушать Ге, потому что для него не было профессиональных вопросов. Его спрашивали о технике — о том, как строить композицию или класть мазки, — он и тут говорил о жизни, о борьбе, об идеалах. Связь профессионального с общим делом была для него очевидна.
Художник Куренной вспоминает: однажды Ге вытащил билетик с вопросом: «Что такое сухо?» — и говорил пять часов.
Он рассказал о деревенском мальчике, который ни рисовать, ни писать красками не умеет, но его тянет к этому, у него много разных картин в голове. Ему удается попасть в город — учиться. В школе он рисует гипсовые фигуры и пишет натюрморты. Через пять-шесть лет мальчик становится художником. Он научился владеть карандашом и кистью, но позабыл за эти годы картины, которые когда-то были в его голове и ради которых он рвался в школу. Хорошо, если молодой художник входит в жизнь со своими идеалами, но ведь такое редко бывает, — учили его технике, не идеалам. Начинаются поиски — что писать? Это вопрос и о том — для кого писать? Картины покупают богатые люди; они хотят, чтобы картины украшали их дом, стали фоном, обоями. Они с удовольствием купят натюрморт с фруктами или голую женщину, стоящую рядом с гладкой красивой коровой. А в юном художнике запылало подлинное чувство — он мечтает написать Яна Гуса на костре.