— Зэка ищут, кто — то все же капнул, — успел шепнуть мне Рустам перед тем, как меня вызвали на допрос менты.
— Ты вчера во вторую смену работал? — грубо спросил один из следаков, удобно расположившись на стуле начальника цеха и нервно постукивая тупым концом карандаша по столу.
— Ну я.
— Не нукай, не запряг! Видел вчера на участке беглого зэка?
— Какого зэка? — сделал я удивленный вид.
— Ты мне дурочку из себя не корчь! Того самого зэка, которого вы в своей раздевалке пригрели. Телогреечку постелили, лежанку устроили, благодетели, вашу мать! Где он прячется, ну, говори!
— Не знаю я никакого зэка, никогда не видел и не слышал.
— Та — ак, комедию решил поломать… Ну — ну, сейчас я тебе поломаю… А это что! — следователь нагнулся и, достав с пола старый рваный бушлат, бросил мне его в лицо.
— Чья это телогрейка? — следователь соскочил со стула, быстро подбежал ко мне и, брызгая слюной, начал орать. — Ну, говори, быстро! Это ты ему принес, ты? Говори, быстро!
— Это не моя телогрейка, — стараясь сохранять спокойствие, ответил я.
— Та — ак, сами признаваться не хотим… А скажи — ка, дружок, ты бывал в Гиждуване? — вдруг сменил тон следователь.
— Где? — не понял я.
— В Гиждуване, придурок!
— Нет.
— Так вот, поезжай в Гиждуван, купи там на базаре ишака и крути ему мозги, а мне не надо! — стал опять кипятиться мент. — Пока по — хорошему спрашиваю, где прячется зэк?
— Я же сказал, не знаю.
— Та — ак, со следствием сотрудничать, значит, не хотим… А наркотиками промышлять хотим, — следователь достал из кармана спичечный коробок, который был набит зеленым пластилиновым веществом. — Это твоя анаша?
— Нет, не моя.
— Как же не твоя? — деланно удивился мент. — Как же не твоя, если мы ее в раздевалке в твоем шкафчике нашли!
— Я анашу не курю, я спортом занимаюсь, — твердо возразил я.
Второй следователь, тихо до этого стоявший в углу кабинета, приблизился ко мне и произнес мягким вкрадчивым голосом:
— Ну что ты упрямишься? Скажи, когда ты в последний раз видел беглого заключенного и иди подобру — поздорову. Нам больше от тебя ничего не надо.
Я молчал.
— Ты же грамотный парень, спортсмен вон, — продолжал обволакивать меня своими вкрадчивыми речами «добрый» следак. — На комбинате давно работаешь?
— Около 5 лет, но на селитре только второй год.
— Женат?
— Да.
— И дети есть?
— Дочь.
— Отдельно живете? Квартира есть?
— Пока нет, в очереди стою.
— Обещают?
— Обещают.
— Вот видишь, ты же нормальный парень, положительный, семейный. Мы твоему начальству письмо благодарственное чирканем, за помощь следствию, так сказать. Глядишь, тебя в очереди на квартиру подвинут. Тебе же о семье заботиться надо, жизнь семейную, так сказать, обустраивать. Согласен?