Нет, не сбежать, не вернуться обратно, а перепрыгнуть через момент страха, туда, где уже все пройдено и все хорошо.
К моему облегчению, дверь открыл не Саша. Пока мы раздевались, я привыкала в мысли, что снова ЗДЕСЬ.
Мы прошли в комнату. На полу стоял уже МОЙ компьютер, и Сашин отец начал мне объяснять, какие кабели и куда втыкать, чтобы дома я могла собрать всё самостоятельно. Я запоминала, вежливо улыбалась, но окончательно утвердилась в мысли, что ничего из того, о чем думала до поездки, не то что не совпадало с реальностью, вообще являлось полным бредом.
— Ну, ты рада? — мама попыталась добиться от меня каких-то слов.
— Рада, — я ответила без эмоций, и тогда она начала выражать их за меня.
— Она все детство мечтала о компьютере! Так мечтала, что клеила его из бумаги! Представляете, ребенок склеивал какие-то маленькие коробочки и соединял их ниточками!
Где-то в комнате стоял Саша и слушал эту чушь.
— Мама! — я попыталась ее урезонить. — Просто была такая книжка. Называлась «Сделай сам!»
— Но ты же сама просила! — не унималась она. — Купи компьютер! Купи! Наконец-то твоя мечта сбылась! Ты рада?
Моя мечта находилась где-то сзади, а я даже не видела ее лица.
— Я рада.
Мы переночевали, и на следующий день моим обучением занялся дядя Саша. Компьютер установили в зале, и почти все время я сидела за ним с дядей Саша, а Саша находился в своей комнате.
— Ты все запомнила? Не устала? — периодически с трагедией в голосе спрашивала меня тетя Тоня.
— Запомнила, — за раз я могла усвоить много информации, но не знала, как это отразить на лице, а дядя Саша говорил со мной как с девочкой, до которой «техника» долго доходит.
Я чувствовала что-то странное. Будто в Сашиной семье есть жесткое разделение между мужчинами и женщинами. Мужчины находились выше, а женщины считались существами второго сорта из-за невероятной эмоциональности и неприспособленности к жизни.
Возможно, что-то подобное и было в тете Тоне, мне не нравилось ее слушать. Если дядя Саша говорил только нужное, не расточал эмоции, то она заводила с мамой пространственные разговоры о том, что прогресс ушел так далеко, а она за ним не успевает. Но я-то такой не была, и подобное отношение меня оскорбляло.
Я слышала иронию в голосе дяди Саши по поводу образования его жены. Тетя Тоня — литератор, и эта ирония распространялась на всех литераторов и литературу в целом. Он говорил, что в этом занятии нет никакого толку. И это тоже меня оскорбляло. Я сидела с ним рядом, слушала объяснения и каждую минуту чувствовала:
а) я женщина, поэтому всегда буду соображать хуже, чем любой мужчина;