Полковника вермахта мы вынули из земли осторожно и положили на машину.
— Везите, хлопцы,— сказал Бельский,— Похороните.
— Если со своими так поступают, то с нашими-то они вовсе не церемонятся, сказал кто-то из калек.
— Запросто! — завершил Швейк и глупо улыбнулся.— Чего его хоронить? Пес и есть пес. Я бы всех их живыми в землю закопал. А чего? Зачем нам калоши, лишь бы были гроши хороши. Витамин «Ц» — сальце, маслице, хлебце, винце...
— И ремень на одно место,— добавляет Яшка.
— Хватит! — вдруг ярится Швейк.— Наелся. И еще проволокой. И еще прикладами. И еще ножками от табуретки. И еще... Ух, гуманисты! — кричит он, точно выкрикивает грязное ругательство.
Он хватает китель, на ходу напяливает форму гестаповца. Клифт у него шикарный.
Люди молча смотрят вслед. Даже слепой Зиновии повернул на звук удаляющихся шагов голову, задрав ее вверх, как все слепые.
— И все-таки похороните,— говорит Бельский.
Он вылезал из разрытой могилы, но оступился, обвалил край, покачнулся и схватился за торчавшую из земли полосу железа. На его руке выступила кровь.
— Черт возьми,— ругается Бельский,— Как пирог грибами начинили землю железом, ступить некуда.
Он высасывает из руки кровь, сплевывает.
— Йода! Йода принесите! — раздаются голоса.
— До свадьбы заживет,— шутит Бельский.
— Ржавчина, попадет какая-нибудь бацилла столбняка.
— Э-э-э... Если от каждой царапины столбняком болеть, вся бы наша армия в госпитале оказалась Заживет. Перекур.
Он достает из кармана пачку «Казбека», открывает, протягивает. К желанным папиросам тянутся десятки рук, закуривают и женщины. Пачка пустая.
— Вам не осталось.
— Я не курю.
Бельский худой до невозможности. Глаза глубоко запали. До войны он тоже был кожа да кости, а теперь скелет, точно ленинградский блокадник. Люди садятся на камни, на оставшиеся чудом в сквере скамейки, облупленные, с двумя-тремя рейками. Замечательные парковые скамейки! Их вчетвером с места не сдвинешь, а уничтожить можно только путем прямого попадания пятидесятикилограммового снаряда. Их свободно можно было бы ставить вместо противотанковых «ежей».
— А где же остальное начальство? — спрашивают исполкомовцев.— Губернатора нс видно, товарища Тищенко, Мирошниченко...
— На левом берегу...— объясняют им.— На ВОГРЭСе все порвано. Электричество необходимо как вода.
— Это что, прием в исполкоме? Так считать? У нас вопрос. Когда город разминируют?
— Уже двадцать тысяч мин сняли. Военные уйдут. Придется самим работать.
— На Чижовке старуха подорвалась и внучку подорвала. Нашла итальянское яйцо, красивую гранату, подлюги, сробили. Думала, игрушка, принесла внучке поцацкаться, та и доцацкалась.