Любовь... Почему про нее столько песен написано? Я прожил пятнадцать лет и никакой любви не встретил. Ее. наверное, нет, придумали ерунду. Я знал голод, холод, тоску, чувство привязанности. Может быть, одно из подобных чувств, которые набросились на меня, как разъяренный пчелиный улей, и была любовь, просто я ее не понял?
...Я вспомнил. Была Зинка. Губастая. В деревне распространялась про поцелуи, про то, что бегала к солдатам украдкой от матери на свидание за кладбище. И сиреневые туфли в зелени изгваздала,— когда сына призвали в армию, мать отдала дочке туфли, и та напялила праздничные туфли на босые ноги. Сейчас, если бы Зинка так же подсела под бок, сильная и бесстыжая, как бы я себя повел? Опять убежал бы?
Заныло почему-то в животе... Было интересно вспоминать. И в то же время стыдно и противно, но интересно...
Мысленно я дотронулся до Зинки. Разволновался! покраснел, представил себе кое-что, о чем слышал от взрослых, и дыхание сперло. Потом я представил себе, как я поцеловал бы Зинку... Когда она улыбалась, у нее были видны розовые десны.
Любовь! Бр-р-р!
Я побежал, чтобы быстрее добраться до дома.
Рогдай спал. На моей кровати спал какой-то тия в морской форме.
Я постоял на пороге. На столе остатки пиршества — пустая банка из-под американской тушенки, пряники, окурки. Свеча почти оплавилась. Хоть бы свечу потушили. Могли бы зажечь и коптилку. Вата имелась, керосин тоже, свечу раздобыли, аристократы. Я подошел к кровати, тип сел — чуткий, натренированный. Оглядел меня, как цыган лошадь, и произнес:
— Я из Ростова.
— Я из Воронежа.
— Воронеж — не догонишь, а догонишь — не возьмешь.
— Давно знаю. Кто вы такой?
— Человек.
— И потому вы без спроса ложитесь на чужую постель? И обутым?
— Скрипишь?
— Слушай, ты,— перешел я к делу.— Тебя кто привел? Ладно, с братом завтра потолкую, чем обязан вашему появлению?
— Гостеприимство среднерусской высоты,— сказал тип,— Зовут меня Леша. Сирота, как и вы. Залетом в ваш город. У меня после госпиталя месяц отпуска. Или ты думаешь, товарищ, что в бараке, который называется у вас вокзалом, более уютно, чем здесь? Тепло от печи, как у поэта: «Она дышала жаром, она пылала...» Это к делу не относится. Я у вас ненадолго. И не стесню. Между прочим, Рогдай — человек. Котелок у него работает.
— Где достали тушенку? — Я с ним уже не церемонился. Конечно, нужно было бы проверить документы, но я не решился.
— Купили,— ответил Леша.— Гроши заработали вместе.
— Где заработали?
— Честным путем. Продавали мой бушлат. Бушлат назад вернули.
— Интересно.