г — «Смотрите, как действуют»,— вспомнил кто-то, и начался новый приступ смеха.
Когда, повизгивая, хохоча, наша команда подкатила к хлебозаводу, люди, что стояли у ворот завода, остолбенели.
— Сумасшедший дом на побывку отпустили? — спросила пожилая женщина в комбинезоне.
— Вылазь! — приказал Зинченко и добавил: — Только не через задний борт.
И опять началось веселье. Захихикали рабочие, не понимая, по какому поводу смеются, а когда я занес ногу, Роза сказала:
— Подожди, Альберт, погляжу...
И она ощупала землю перед машиной.
Давай, твердо, дыр не обнаружено.
— Дураки! — закричал я, но прыгать ласточкой не решился. Не хотелось на этот раз почему-то.
- Вы те, кто положено? — спросила с большим недоверием пожилая женщина в комбинезоне.— А не цирк?
— Они, они,— сказал шофер.— Минеры.
Не понимаю,— сказала женщина.— Почему тогда смешки? Абрам Самуилович позвонил, поднял, как всегда, панику, мы обежали двор, людей вывели, бетон стынет. Сделали замес... Цемента дали всего ничего, три тонны. Килограммов двести впустую схватится. Подумаешь, показалось, что тикает. Может, мыши скребутся.
— Это у вас в голове скребется,— грубо сказал я.— Зинченко, начальник, кончай ржать! Зачем нас сюда привезли?
— Цэ дило! — наконец посерьезнел старший сержант, расправил комсоставский ремень на поясе.— Начихать на цемент. Всех с улицы за три квартала. Хорошо, что приехали в комплекте. Галя, Галочка, распредели посты. Оцепите бегом завод, чтобы никто не прошел, не пролетел. Так... На территорию иду я, Белов, не сдрейфишь, пойдешь?
— Я завсегда,— сказал Валька и тихо улыбнулся..>1
— Тоже с вами,— подал голос я.
— Нет, друг, оставайся здесь...
Старший сержант опять было засмеялся, но. увидев печальное лицо женщины, сдержался.
— Рука дрогнет... Если потребуется, позову. Действуйте! Чтоб никого поблизости. Так... Двинули. Бери инструмент.
Но старший сержант пошел не сразу.
Постоял минуту, набрал в грудь воздуха, плотно застегнул воротничок, из-под которого на миллиметр выглядывал, как положено, белый кантик, стряхнул шапкой пыль с сапог и пошел. Валька нес следом инструмент в сумке. Белов шел как-то боком, как котенок, который учится ходить.
— Девочки,— начала Галя...
Хорошо, что назначили ее старшей. Я не обиделся. А если и обиделся, то совсем немножко: старшиной назначил меня, а как дошло до дела... Другому власть отдали.
Мне выпало идти с Веркой в начало улицы. Верка шла рядом злая, аж глаза потемнели.
— Галечке все... Подбивается. Ух, немецкая шлюха! Я ей за...
— Ты чего бормочешь? — остановился я. Чего язык распустила, как помело? Как тебе не стыдно!