— И ни капельки,— огрызнулась Верка. Я наконец догадался, что ее тоже возмутило решение Зинченко назначить старшей при выполнении первого задания Галю. Но мало ли что бывает на фронте, а сейчас мы были на передовой, впереди наступающей цепи.
— Приказы начальников не обсуждаются, — сказал я.
— Какой он мне начальник!
— Прекрати! — разозлился я.— Мы на боевом задании. Человек пошел на смерть. Ты представляешь, что такое бомба замедленного действия?
— Мы их еще не проходили.
— Каждую минуту может сработать... Как даст. И от Зинченко с Беловым потрохов не останется.
— Сколько пролежала, ничего не случилось, и сейчас ничего не случится. Сколько их валяется по городу.
— И рвутся каждый день. Ты знаешь, не тебе объяснять.
— Так это опасно? — вдруг остановилась Верка и побледнела.— Зачем же он пошел? Зачем его послали?
Она повернулась и побежала к заводу, я еле догнал ее. ухватил за подол, потом за руку, потащил по улице. Она вырвалась и вдруг сникла, из глаз полились слезы. Обильно, как мелкий дождик, который моросит недели две. Я был не рад, что завел с ней разговор, лучше бы она позлилась и не догадалась, что наш старший сержант и Валька пошли в объятия смерти, что там... Одно движение, или где-то в чреве толстой стальной чушки, начиненной сотнями килограммов тротила, повернется на единственный зубчик колесико, соединятся провода, и. Страна не досчитается двух сыновей.
— Алик, Алик,— скулила Верка, кусая ногти.— Зачем они пошли? Стрельнули бы издалека.
— Не реви, он опытный, он все сделает. Шашку подложит. Да идем, выполняй приказ. Бикфордов шнур видела? Зажжет... Ты же сама знаешь, мы же проходили, как подрывают фугасы.
— Я забыла все.
Убегут, а она рванет. Красиво.
— Ой, ой, как же я... У меня... Накаркать могу, у меня такой характер, как скажу, так и получается, и все плохое. Что же раньше не сказал?
— Бежим, вот уже улица кончается. Гляди, мужик на лошади заворачивает. Назад. Стой! Назад!
Я схватил под уздцы лошаденку. На телеге с фанерным ящиком для хлеба сидел мужичонка в немецкой шинельке.
— Отпусти, леший! — заорал мужичонка на меня в свою очередь.— Пусти, а то как гвоздану кнутом, идол. Мне за хлебом...
— Ну, вороти,— подлетела Верка и толкнула в бок лошадь, та зашаталась и присела на задние ноги, мужичонка икнул и опустил кнут.
— Чо? Чо? Чо вы, бешеные?
— Тебе говорят, чурбан, нельзя! — подскочила к нему Верка, вырвала вожжи и завернула подводу.
— Чо нельзя? Караул! Люди, ратуйте! Каратели пришли!
— Батя,— подошел я,— на заводе бомбу нашли. Может взорваться. Ее обезвреживают, никому нельзя посторонним приближаться. Тебе жизнь дорога?