После обеда я начал готовиться к наряду. К первому наряду в жизни.
Рогдай ходил следом, заглушая зависть, врал напропалую:
— Прохладный обещал взять меня ординарцем! Он каждый день рапорты пишет. Просит, чтоб перевели в пехоту, в разведку. Хочешь, расскажу, за что он погорел?
Когда Рогдай рассказывал и одновременно присочинял от себя иначе он не мог,— то закатывал в сторону глаза, точно подглядывал где-то сбоку вдалеке написанный текст.
На этот раз он глаза скосил чуть ли не на затылок.
— Дрались в Белоруссии,— Рогдай закатил глаза, что означало: он сосредоточился и пытается красочно описать события.— Корпусная разведка, есть такая, должен знать, ей приказали разведать — понял? — что немец задумал. Нормально! Прохладный группу возглавил, дошло? Просочилась группа в тыл фрицев. Тип-топ, сено-солома, идут на цыпочках...
Служил у капитана Прохладного (он тогда капитаном был) сержант — специалист по «языкам». Брал «языка» — не пикнет. Дошло? Знал немецкий, как тетя Клара. Может, лучше,— немец с Поволжья.
Скопление немцев обнаружили в тридцати километрах от фронта. Точно! В Белоруссии хутора — ну, два-три дома стоят, кругом болота разные, лес, жуть сплошная! Понял? В одной хате кричат. Что такое? Ну... пьянка, соображаешь? Ночь. Немецкие пьяные офицеры песни поют: «Гутен морген, гутен таг...» На патефоне пластинки крутят. Решили взять самого главного офицера, чтоб сразу все разузнать.
Вокруг хутора болота сушили. Канавы вырыли, как канализацию, только не засыпали, ходили прямо через канавы, и ничего. По канаве подобрались к сараю, по- пластунски — к дому. Собак на хуторе не было. Так что никто не услышал, как наши подобрались к самому дому, где гуляли фрицы. А почему собак не было? Так заметь, может, пригодится когда-нибудь. Фрицы собак в первую очередь стреляют. Зачем? Дураки потому что. Наши глядят — часовой ходит. Обойдет хату — ив дом. Потом выйдет, обойдет — и опять в хату.
Прохладный сразу заметил — тебе бы сроду не заметить,— он заметил, что часовой, когда в дом входит, на крыльцо поднимается (в Белоруссии у каждого дома крыльцо), высоко ногу поднимает. Почему? Ты запомни, может, когда-нибудь пригодится,— ступеньки у крыльца нет. Прохладный говорит сержанту: «Садись сбоку за столбик, я под крыльцо залезу. Как только часовой поднимет ногу, чтоб на крыльцо подняться, я его за ногу дерну, ты не зевай, хватай, только тихо чтоб, ни гугу...» Ладно. Так и сделали. Оттащили часового к сараю. Сержант спрашивает: «Чего, мол, водки нажрались?» Часовой отвечает: «Начальника штаба дивизии СС день рождения». Сержант переоделся в форму часового.