На Покров день барин с детьми и женой праздновать поехали к тёще и тестю в соседний город. Заодно сестёр Катерины навестить, что там же со своими мужьями, мелкими лавочниками, проживали. Сговорились все собраться на празднование у родителей. Гулянье получилось на славу. Три дня не показывались. Видно, хорошо случилось встретиться.
Тесть Егор Пантелеевич по такому случаю чего только на стол не раздобыл. Детей и внуков богато потчевал. Подарки справные дарил. В общем, отпраздновали как надо.
На четвёртый день Петуховы домой засобирались, но так матушка Марфа Васильевна уговаривала Катерину ещё немного погостить, что не устояла та и осталась. Иван же Ильич домой поехал, дела, мол, важные. За три дня беспробудной пьянки с зятьями устал он и не хотел больше оставаться. Потому и сказался занятым.
Приехал под вечер, усталый. В дом вошел, на пороге матушку встретил.
– Ванюша! А где же Катенька с детками?
– У матери гостить осталась, ещё недельку.
– Это дело хорошее. Пусть погостит. Ну, как вы там, расскажи?
– Устал я, матушка. Три дня без продыху, то пили, то ели, ногами не двигаю. Отоспаться бы.
– Ну, иди, иди, – матушка не стала долго на пороге его держать. – Отдыхай сыночек.
Вошел в светёлку, навстречу Люба поспешает. Лицо приветливое. Остановился Иван Ильич, глянул на неё, прищурился и говорит:
– Через час придешь ко мне в опочивальню. Поняла?
И дальше пошел. У самого глаза слипаются. В спальне упал на кровать, и двинуться от усталости не может. Сквозь сон почувствовал, как кафтан с него стащили, сапоги. Чувствует, а двинуться не может. Лёг поудобнее и заснул.
Проснулся Иван, темно кругом. Ночь на дворе, за окнами ветер шумит, где-то за ставней завывает. Встал Иван с кровати и пошел по дому, туда, где в неширокой нише в стене Люба спит. Идёт он, смело так шагает. За угол вышел. Смотрит в полутьме, лежит она на просторной лавке, в одеяло овечье укуталась. Рубаха из-под одеяла видна и нога одна неприкрытая.
Подошел, сдёрнул одеяло, за плечо схватил.
– Я тебе что сказал?
Вскочила Люба, волосы растрепались, рубаха сбилась. Вначале не поняла, что и как. Потом отстранилась.
– Уйдите, барин, а то зашумлю.
– Я тебе зашумлю, сразу на свинарник отправишься! А Мишку твоего как пить дать в солдаты отдам, на двадцать лет. Тогда думай, шуметь или нет.
Он потащил её в свою спальню. Как зашел, толкнул на середину комнаты, а сам дверь на запор закрыл.
– Ну что, будешь шуметь?
– Вы, барин, если силком собираетесь, то я ведь и садануть могу. Не сомневайтесь.