Жреческая «делегация» с каким-то восхищением кивнула, будто репетировала, и дальше девушка видела либо синхронно появляющиеся макушки, либо преданные глаза. Крепился только верховный, которому, с одной стороны, тоже нравилась гневная дева, а с другой, он чуял нюхом старого карьериста, что теряет власть.
— Итак, поставите скамью, я буду сидеть здесь и ни шагу ближе к трещине. Ещё. Ты! — Пьяная от собственной наглости Ленка ткнула пальцем в худенького юного писаря, державшего в охапке футлярчики с вопросами. — Как зовут?
— Писистрат.
— Н-да... Ну, тоже имя. Будешь вскрывать и зачитывать записки.
Паренёк засуетился, всплеснул руками, и свитки в «тубусах» загремели об пол.
— Остальные пусть делают, что делали. И главное: пришедшие за советом пусть присутствуют здесь, в этой зале.
Служители культа ахнули, преобразования показались чересчур революционными. Пошёл тревожный шепоток: «Мирян в святая святых храма?!»
— Дурни! Ощутив здешнее величие, они больше отстегнут! — Пророчица-реформатор подбоченилась. — Вопросы есть?
— Кто тебе дал право менять уклад, данный заветами самого Феба? — возмутился Эпиметей и тут же раскаялся в том, что не сдержал эмоций.
— Чудак-человек! Думаешь, я здесь проездом с гастролями? Я прибыла к вам по воле Аполлона, — отчеканила пифия Афиногенова, ничуть не соврав, ведь если бы Полька не разломил жертвенную чашу...
IV
Со студентом, который не освоил такие
понятия, как «так точно» и «никак нет»,
вообще разговаривать не о чем.
Неизвестный военрук
Осколка жертвенной чаши в шатре Агамемнона не оказалось. Микенский царь и его брат Менелай с насмешкой наблюдали, как мечется Аполлон Ромашкин, роясь в барахле, сваленном в беспорядочные кучи.
— Рабыни выкинули, — предположил Менелай.
Студент ещё вчера рассмотрел этого молчаливого богатыря: явный красавец по здешним меркам, в меру разумен, столь же силён, как остальные участники пира, а вот бороды не носит. Прямо-таки особая примета!
— Где они? Это очень важная вещь! — то ли просил, то ли требовал Аполлон.
— А что тебе сказал Калхас? — Агамемнон подчёркнуто не спешил помочь гостю.
— Много чего, — нетерпеливо ответил Ромашкин. — Что Елена скоро будет с Менелаем, что Троя падёт. Что без меня вам не победить! И что мне, лепёшка, позарез нужна моя половинка долбанной чаши! Иначе всё! Кранты!
— Не горячись, чужанин, — благодушным тоном сказал царь Микен. — Что такое кранты?
— Да лети оно всё в тартарары, — сдавленно проговорил парень, окончательно упав духом.
— С Тартаром шутки плохи... Эй, там! — Агамемнон дождался, пока в шатре появится охранник Синон. — Брисеиду сюда!