— До коня вы ещё, надо полагать, не додумались? — Ромашкину показалось, он проявил гениальнейшее остроумие, но греки даже не улыбнулись.
— До какого коня? — прохрипел царь Аргоса.
— Троянского. — Парень помедлил. — Вот оно что... Вы и не в курсе! Значит, надо построить коня...
— Коней, да? — перебил Одиссей. — Построить коней. Сколько и каким порядком?
— Нет, надо коня. Статую, понимаете? — Аполлон разволновался: «Они хотели побыстрее, они получат готовое решение «под ключ».
— Что он мелет? — Диомед посмотрел на друга.
Ромашкин стал объяснять:
— Надо построить большого деревянного коня. Большого, чтобы влезло человек десять. И подсунуть троянцам.
Глаза Одиссея зажглись, забегали. Чувствовалось, хитрый ум оценил идею. Царь Итаки заговорил скороговоркой:
— Думаю, затея хороша! Делаем такую статую, приносим жертвы богам, все отплывают, а самые отважные прячутся в животное. Враги выходят, видят коня, тащат к себе. Дар богам, знак победы. Ночью выбираемся, расправляемся с охраной, открываем ворота, в город проникают подплывшие основные силы. И Троя — наша! Как, Диомед?
— Бред сивого кентавра! — рубанул владетель Аргоса.
— Почему?
— Они сожгут коня и нас внутри, вот почему, — прорычал Диомед. — Не знаю, что там разглядел в этом юнце подслеповатый Калхас, но я вижу пред собой коварного подсыла Троады!
Одиссей почесал подбородок.
— Думаю, ты не прав...
— «Думаю», «думаю». Давай, усадим в деревянную ловушку лучших из лучших и сядем сами! А тебя, — палец разъярённого царя Аргоса ткнулся в грудь Ромашкина, — пытать и придать лютой смерти на радость Аиду!
Студент отбросил руку Диомеда.
— Полегче, чувак!
Вождь Аргоса на мгновение изумился, а потом, не вставая, мощно пробил Аполлону в грудь.
Парень кубарем отлетел от низкого стола и, прорвав стенку шатра, выкатился на улицу.
Удар оказался коварным — дыхание сбилось, и Ромашкин некоторое время ловил ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба. К его удивлению, рёбра оказались целыми, а боль вообще не появилась.
— Ты его не зашиб? — услышал юноша голос Одиссея.
— Да я вполсилы... Ну, кто его знает, может, он из этих, слабосильных, кто посрамляет само гордое именование мужа?
— Ты хоть понимаешь, Диомед, что он мой гость?! — Владетель Итаки перешёл на шёпот, но охранники и воины, бездельничавшие поблизости, всё отлично расслышали. — Убить гостя — это... Это...
Ромашкин встал и в полной тишине врезал обидчику по ноге, и тут же залепил правым кулаком в скулу. Диомед завалился на Одиссея, и растерянные герои рухнули на шатёр. Аполлон был взбешён. Он вообще редко дрался, только когда действительно доставали. У парня сорвало тормоза, и он готов был меситься, как школьник на заднем дворе. Плевать, что перед ним могучие герои...