Взрывной, разжигающий огонь секс, безусловно, помог.
Я ерзаю, немного неуютно, но мне нравится маленькое напоминание о событиях прошлой ночи.
Данте, трет мои руки своими. Кажется, он нервничает. Я никогда не видела его никаким другим, кроме как уверенным или смертельно опасным.
— Помнишь, как люди говорили, что ты будешь моей старухой?
— Да. Сэйди сказала, что для вас, ребята, это, действительно, особенная вещь, и не каждая женщина может быть такой.
— Так и есть. Это значит, что мои братья доверяют тебя и будут защищать тебя до последнего вздоха.
— Это делает меня твоей женой?
— В некотором роде. В глазах клуба, да, но дело не только в этом.
— О.
Зачем он говорит мне это?
— В нашем клубе все немного по-другому. Не совсем неслыханно, но немного экстремально.
— Боже. Ты же не собираешься выжечь на мне клеймо раскаленной кочергой или чем-то в этом роде?
Он смеется так сильно, что кровать трясется, и я шлепаю его по руке.
— Перестань надо мной смеяться.
Руками Данте обхватывает мое лицо и тянет вперед, для грубого поцелуя.
— Мне чертовски нравится то безумное дерьмо, которое иногда вылетает из твоего рта.
— Ну, ты сказал экстремально.
— Тогда то, что у нас в правилах покажется тебе банальным.
— Не могу я просто вытатуировать на себе твое имя или что-нибудь в этом роде?
Он так медленно осматривает меня, что моя кожа горит.
— Да. Я хочу, чтобы ты набила «Малышка Данте» прямо здесь, — говорит он, проводя пальцем по моему бедру. — Но это может подождать, пока ты не станешь чуть старше.
Я не жалуюсь. Иглы пугают меня. Хотя, мне уже не терпится сделать это.
— Так что же это?
— Ты знаешь, что тебе не позволено заходить в часовню?
— Да, — стону я.
— Ну, для этого тебе можно будет туда зайти. Чтобы заявить на тебя права перед глазами своих братьев, мне нужно трахнуть тебя на нашем столе в часовне перед всем клубом.
У меня отвисает челюсть, и я просто смотрю на него в течение минуты, переваривая этот сценарий.
— Они присоединятся?
— Нет. Блядь, нет. В этом все и дело. Они смотрят, как я заявляю на тебя права — ты моя и больше ничья.
— Проспекты тоже там будут?
— Нет, черт побери.
Хорошо, теперь, когда я обдумываю это, все звучит довольно горячо. Мне нравится мысль о парнях, которые стоят там и смотрят, как Данте берет то, чего у них никогда не будет.
— Мне обязательно быть голой?
— Черт, нет.
— Хорошо.
Он поднимает бровь.
— Хорошо?
— Я доверяю тебе.
Довольная улыбка расползается по его лицу.
— Спасибо, малышка.
— Подожди секунду. Есть ли еще какие-нибудь сюрпризы, которые «Железные Быки» приготовили для будущей старухи, о которых я должна знать?