Исцелилась?
— Ага, — читает в моих мыслях Овечка. — Отвращением.
Хотите, покажу вам аттракцион невиданного массового чтения мыслей? Вот прямо так, без подготовки скажу, о чем вы думаете?
Готовы?
«Локи, ты дол-бо-ёб!»
Если я где-то немного ошибся в формулировке, спишите это на статистические погрешности и на расстояние, которое моему ментальному заряду пришлось проделать, чтобы проникнуть в ваш мозг.
Если честно, понятия нее имею, откуда в моей башке взялась мысль о симуляции любви. Откуда я вообще придумал такую идиотскую формулировку?
Каин смотрит на меня, как на говно. Овечка смотрит на меня как на говно, и только цербер смотрит на меня, как на потенциальный завтрак, хотя лучше бы смотрел, как на говно.
— Если ты думаешь, что я поверю хоть одному твоему слову, Локи, то среди нас троих не я одна страдаю помутнениями рассудка.
Это ответ Александры на мою попытку подойти к ней. Хрен знает, зачем это сделал и почему возомнил, что, стоит протянуть руки — и Бермудский треугольник вернется в мои теплые объятия. Бля, а ведь у меня руки до сих пор пахнут ее кожей, и запах волос, которым я так и не смог надышаться, настырно лезет в ноздри, заставляя рвано кромсать дыхание.
Пока мы стоим и смотрим друг на друга, Каин делает морду кирпичом, допивает кофе и тихо сваливает. А я продолжаю смотреть на мою Овечку — и в голове бьется только одна мысль: как, ну вот КАК я мог так облажаться?
— Что это за суровая отцовская наука? — повторяет она до боли знакомые мои же слова. Получается, она слышала не только последнюю фразу, но и кое-что до нее, но вряд ли успела поймать ту часть, где я рассказываю брату о ее «особом предназначении» для моего отца. Это хорошо. Было бы очень хреново, если бы Александра узнала, что и муж у нее — козлина, и тесть — жопа.
— Просто я…
Овечка не дает продолжить: наставляет палец мне в нос и очень холодно, прямо до подпрыгнувших мне в мошонку яиц, предупреждает:
— Даже не смей мне врать. Теперь я пойму, Локи. Теперь я тебе мозги поджарю, если хотя бы заподозрю, что ты снова меня дурачишь. Или в обмен на свою невинность не заслуживаю даже такой малости, как правда?
— Уверена, что не хочешь изменить решение? Твоя невинность бесценна, и я бы на твоем месте затребовал больше.
Александра устало роняет руку, но продолжает держаться на расстоянии, стоит мне хоть подумать, чтобы придвинуться к ней ближе. Не преувеличивала, когда сказала, что теперь может превратить мои мозги в пережаренный гуляш. Наверняка у этого прорыва есть логическое и почти научное объяснение, но сейчас я не готов заниматься выведением сложных теорий. Мне просто нужно заграбастать свою Овечку, завернуть ее в одеяло, перевязать шелковыми лентами и держать в тепел и покое, пока из нее не выйдут бесы, и мы сможем нормально поговорить.