Я кое-как упираюсь ладонями ему в грудь, собираюсь с силами для толчка, нажимаю на ребра — и Виталика сносит, словно волной. Даже не сразу понимаю, что происходит, потому что у нас с ним огромная разница в комплекции, и как бы я ни пыталась корчить Халка, такие штуки мне не по плечу.
— Слушай, лапша, девушка не хочет пробовать на вкус твои слюни, — слышу очень знакомый насмешливый голос.
Моргаю, рукавом вытирая мокрые губы и поднимаю голову.
Сегодня Алексей в стильном темно-синем костюме, белой рубашке с очень фривольно расстегнутыми тремя верхними пуговицами, приталенном полупальто и начищенных до блеска туфлях. Только прическа та же, что и вчера — взлохмаченные темные волосы, от которых хочется убрать подальше все расчески и гребешки, чтобы ни в коем случае не испортить идеальный беспорядок. И глаза те же, за исключением того, что сейчас в них нет ни капли веселья, хоть губы очень даже натурально улыбаются.
В одной руке Алексей держит стаканчик с кофе, в другой — загривок Виталика, который сжимает так крепко, что тот лишь бесполезно сучит ногами в воздухе, изредка чиркая носками кроссовок по полу.
Виталик. Висит. В воздухе. Виталик, в котором сто восемьдесят сантиметров роста и в общем прилично мышц, просто болтается в воздухе, как Буратино, которого Карабас Барабас прицепил на деревянный крючок. Только вместо крючка — крепкая рука, да и Карабас Барабас гладко выбрит.
— Ты же сказал, что заедешь после занятий, — говорю на автомате.
Даже не знаю, кто из нас удивлен больше: он моим словам или я тому, что сказала именно их.
— Решил украсть тебя у фармакологии, — подмигивает он. Протягивает стаканчик. — Ты не могла бы…
Я опять-таки на автомате забираю стаканчик и, даже не спрашивая, что там и мне ли это, сую в рот трубочку, втягиваю сразу большую порцию. Там капучино, как я люблю: мало кофе, много сливок и умерено сахара.
— Не возражаешь? — Алексей продолжает улыбаться одними губами, но жесткий взгляд косится в сторону выхода. — У меня, знаешь, с утра просто зверски ноет в боку, подозреваю аппендицит и хочу проконсультироваться у специалиста.
Я салютую ему своим капучино, не имея ни одного логического объяснения, зачем это делаю.
Пока Алексей волоком вытаскивает Виталика на улицу, я так и стою посреди коридора и в ответ на все вопросительные взгляды просто пью капучино. И потихоньку, почти как краб, боком, пячусь к окну. Тут у нас потертые скамейки, и ноги сами подгибаются, чтобы «усадит» меня до того, как я стеку по стенке подтаявшей древесной смолой.