Когда последняя девочка исчезла в коридоре, мисс Иоланда кивнула, направляя свое внимание куда-то позади него. Ему не нужно было оглядываться, чтобы знать, что там была Сидней. Ее характерный аромат жимолости и солнца объявил о ее приближении, словно труба глашатая. Аромат, который он вряд ли будет воспринимать, не ассоциируя с ней, этот аромат напомнил ему золотые лучи света на коже с ровным бронзовым загаром. И босые ноги, приводящие в беспорядок и мнущие свежескошенную траву, окруженную живой изгородью из миленьких белых, будто гофрированных цветов.
И сладкий грех, которым и была Сидней Блэйк.
— Сидней, — проговорила Иоланда, ее пристальный взгляд не отрывался от него, когда она обращалась к девушке. Ее немигающий изучающий взор на долгий момент остановился на его шраме, но, в отличие от бесцеремонного любопытства, к которому он привык, ее открытое исследование не обидело его. Вероятно, потому что она, казалось, фиксировала в памяти каждую его черту, на случай, если позже ей понадобится охотиться на него. — Желаю хорошо провести время. Было приятно познакомиться, мистер Оливер.
— Она пугает меня, — протянул он, как только ужасающая пожилая женщина вышла в коридор, где не могла его услышать.
— Иоланда? — Сидней фыркнула. — Она и ее сестра Мелинда являются директорами центра. Возглавляя от восьмидесяти до ста девочек-подростков за раз, она должна немного... эм, — она легко усмехнулась, — внушать страх. Но она любит детей, и они это чувствуют.
— Как и ты, — пробормотал он, наконец, поворачиваясь к ней. — Они и твою любовь чувствуют.
Какое-то чувство мелькнуло в ее глазах, прежде чем ее ресницы опустились, пряча его от него. Раздражение, запаленное нетерпением и бессилием, вспыхнуло в его груди. Она не должна ничего скрывать от него. Ее мысли, ее чувства, даже ее преданность, которую она хотела отдать старику, не заслуживающему этого или ее, в целом. Он желал каждую ее часть — желал, чтобы она отдала себя ему.
Откуда же это взялось? Свирепая потребность обладать, владеть. Требование.
Еще одна секунда — и он бы начал бить себя в грудь, рыча: «Я Тарзан. А ты чертова Джейн».
Нахмурившись, он дернул подбородком в сторону опустевшего класса.
— Как давно ты здесь волонтер?
Она пожала плечами.
— Пару лет.
— Пару лет? — повторил он. — Не помню, чтобы центр был включен в биографию семейства Блэйк по программе аукционов.
Не говоря уже о том, что, когда он собирал сведения о ней ради своего плана, он добыл информацию о советах и комитетах, где она заседала, на случай, если можно будет это использовать для его выгоды. Видимо, один из них он упустил.