— Здравствуйте, лейтенант. Кажется, вы в меня целитесь. — Лицо комиссара под сверкающим козырьком фуражки оказалось удивительно молодым, однако глаза были столь пронзительны, что их взгляд было невозможно выдержать.
Банник спрятал оружие в кобуру.
— Прошу… прощения, сэр. Я услышал крики и стрельбу. Я боялся, что сюда прокрался вражеский отряд.
— Тогда вас стоит похвалить за инициативу, если не за реакцию.
— Вы казнили их?
— Естественно, — ответил комиссар. — Разве не так следует поступать с предателями?
Он подошел слитком близко. Банник весь напрягся, но не отступил назад.
— Мы щадим мирных жителей. Это не их война. А вот вооруженным людям, которые сражаются против законной власти Империума, пощады не будет.
Комиссар принялся тереть платком капельку крови на белом участке шинели, чем лишь еще больше размазал ее.
Он уставился на платок. От него пахло цветами. Комиссар нахмурился и раздосадованно цыкнул на пятно.
— Им приказали. Они бы сражались за нас.
Банник сомневался в своих словах. Кто знает, возможно, все они были озлоблены, как тот парень, но резня едва ли могла служить выходом.
— Они могли бы так сказать, — произнес комиссар. — И возможно, многие из них сдержали бы слово. Но ответьте мне, как бы вы отсеивали настоящих изменников от кающихся солдат? Будь у вас решение, я бы с радостью его выслушал. Мне нравится проливать верную кровь не больше, чем любому другому человеку.
— Эй, Сулибан, что тут творится? — Мимо жрецов проскользнул уставший лейтенант в замызганной полевой униформе.
— Я только говорил заслуженному лейтенанту…
Комиссар Сулибан направил на Банника вопросительный взгляд.
— Заслуженный лейтенант Коларон Артем Ло Банн…
Он не успел договорить. Лицо подошедшего лейтенанта исказилось от ярости, и без предупреждения он врезал Баннику кулаком под дых.
Банник упал на пол, из легких вышибло весь воздух. Задыхаясь от боли, он потянулся к оружию. Сулибан кивнул кому-то над ним, и на руку Банника опустился ботинок, придавив ее. Сжав кулаки, лейтенант двинулся вперед, но Сулибан остановил его, прижав ладонь ему к груди.
— Не желаешь объяснить, в чем дело? — обратился он к напавшему на Банника. — За нападение на другого офицера я могу пристрелить тебя прямо на месте.
На лице лейтенанта промелькнул проблеск страха, но его заглушил гнев.
— Это он. Человек, разрушивший мою треклятую жизнь из-за своей гордыни и дуэли, и еще желания польстить себе! Он, — крикнул лейтенант, дрожа от ярости и указывая грязным пальцем на Банника, — мой Троном ненавидимый кузен.
Сулибан изумленно перевел взгляд с одного на другого. Банник открыл рот, скорее от шока, чем от боли. Теперь он сам узнал его. В последнюю их встречу тот был еще ребенком, сыном сестры его матери.