Ответ ясен — он вытекает из всего, что вспомнилось.
Да, сознание человека, его психика, его дух, — от материи, от вещества его тела неотделимы.
И все, что говорится о «внутреннем мире», таинственной и непостижимой душе, — ложь.
Природа — вещество, материя, бесконечно разнообразная в своем развитии. Сознание — продукт мозга, продукт материи, неотделимо от нее и развивается вместе с ней.
Ради такой науки Павлов покинул семинарию. С такой наукой была несовместима вера в бога и в бессмертную душу.
«Сам я в бога не верую, никогда не молюсь», — прямо и твердо ответил он на вопрос Серафимы Васильевны много лет назад.
Наука с пренебрежением отбрасывала понятие о бессмертной, независимой от тела душе. Такой души для науки не существует. Душу, то есть сознание, порождает материя, вещество нашего тела, точнее — вещество мозга.
Высший отдел головного мозга — кора больших полушарий — беспрерывно принимает сигналы как из внешнего мира, так и от всех внутренних органов нашего тела. Вкус и вид пищи — два сигнала, летящие в кору полушарий одновременно от органов вкуса и от органов зрения — вызвали раздражение в двух участках коры. И между раздраженными участками в сокровенных тайниках нервного вещества замыкается связь, по которой мозг будет диктовать теперь ответы слюнным железам не только на вкус, но и на вид пищи. И не только на вид, но й на запах, и на все признаки пищи, и на любые раздражения, сопровождавшие основное, безусловное раздражение — вкус пищи в полости рта.
Это новый, приобретенный рефлекс. Он временный. Если его не подкреплять, он исчезнет. В этом и заключается его отличие от безусловного рефлекса. Это аппарат временных связей между животным и окружающей его обстановкой. Но во власти исследователя создавать эти временные связи и управлять ими по своему желанию… И так же, как в простых, безусловных рефлексах, рычаги управления в руках исследователя — внешние воздействия, психические раздражители.
Павлов вручил физиологии власть над всем организмом, без остатка. Он переступил порог верхнего этажа головного мозга и открыл его для науки. И наука, единственно точная, объективная наука — его наука покончила со сказкой о бессмертной и независимой от тела душе.
Его метод, его подход к изучению работы органа остался тот же, что применял он для изучения пищеварения. Это был опыт на здоровом, бодром животном, не испытывающем никакого беспокойства от перенесенной операции.
Собака весела и жизнерадостна. Она сама вскакивает на станок и без сопротивления переносит эксперимент. Павлов изучает рефлекс, не нарушая ни одного из его звеньев. Все на месте — сигнальные проводники в мозг, нервные центры, исполнительные проводники к рабочему органу. Только одно изменил экспериментатор в организме собаки — ток слюны. Он направляется не внутрь, а наружу — в пробирку, подвешенную на щеке собаки. Но это не вносит никакого расстройства в обработку пищи, так как у собаки не одна, а целых три пары слюнных желез.