— Да шо ты меня глазами точишь как бабу голую? — Не выдержал я и встал собираясь уйти.
— Погодь, — выдохнул пахарь и тронул меня рукой, — верю я табе. Потомкам своим в веках, коли род не оборвётся, накажу принимать тебя и друга тваво и детей и внуков ваших, как братьев.
— Спасибо Елизар. Бог даст свидятся они, а тебя то как величать?
— Елизарий, по прозвищу «Плетень».
— А батьку как звали?
— Егорием крестили.
— Спасибо тебе Елизар Егорыч Плетнёв, за слова дружные. — Я улыбнулся и пошёл готовиться к отбытию, ибо меня торопили раны Данилы. За спиной пахарь удивлённо повторял своё новое, полное имя, на современный лад.
— Эт что ж выходит, — крикнул раненый во след, — произнося на твой лад имя, отцы поминаются?
— Ага! — откликнулся я не оборачиваясь.
Сборы и обеды закончились. Мужики облачились в трофейные брони, нацепили на себя оружие по выбору и наш караван отправился обратно, до родных мест, выпустив перед собой разъезд, для упреждения внезапного нападения.
К родным местам народ двигал повеселее. Под скрип телег, по всем колоне шли разговоры, слышались шутки, кто-то рассказывал о своих планах, а кто-то молчал упоённый свободой. Долга ли она свобода? Дома прижмут свои налоги, батоги и прочие беды, впрочем продолжится то, к чему привыкли.
— Ты с нами, али как? — Обратился ко мне белобрысый мужик, которого я хлопнул голоменью сабли по лбу.
— Нет, я до своих дымов подамся. Ты уж на меня обиды не таи. Не со зла я.
— Я и не таю.
— Скажи, а что там? — Указал я на юг. Чьи земли?
— Там Бетюк в Воронеж вподает, а дале степи бескрайние.
Так вот мы где, пронеслось в моей голове. Воронежская область. Понятно.
Вскоре показось то место где мы с Данилой наткнулись в ночи на Половецкий стан. Колона спустилась к реке на роздых, я скоренько углубился в лес и вскоре нашёл наш челнок. Всё было на месте. Скинул половецкие одёжи, повесил на шею ладанку, облачился в свою рубаху. Стало как-то легче и приятней. Что ж, своё есть своё, от чужого толку мало. Пора подумал я и заспешил к Даниле…
— Всё Елизар, пора мне. Давая прощаться.
— Уходишь?
— Да. Не поминай лихом. Пусть сыны твои помогут Даньшу до реки донести, у меня там челнок в лесу причалян.
— Прощай Владислав. Бог даст свидимся.
Данилу несли на доске от телеги. В спину глядели множество провожающих глаз. Не доходя до леса я не выдержал и обернулся.
Люди стояли молча. Стало не по себе и моё тело согнулось в земном поклоне, а рука коснулась земли.
Народ ответил мне тем же и замахал руками в прощании. Послышалось женские голоса:
— Скатертью дорога.
Это было как в сказке, по доброму, по нашему. В моём времени, так принято говорить когда люди ругаясь выпроваживают друг друга, а здесь наоборот от доброты и участия.