— Сказал. Не произнес вслух, но очень доступно намекнул.
Он открыл рот, собираясь возразить, но затем выражение его лица изменилось — черты ужесточились, а глаза сверкнули.
— Это напугало тебя?
— А ты как думаешь?
Дрожь пробежала по позвоночнику. Он знал, что напугал меня. Намеренно вывел из себя, заставил бояться. Но вот что я не осознавала, так это как сильно он наслаждался тем, что у него это получилось.
Рив подошел ближе.
— Но достаточно ли сильно? — Его голос, похожий на наждачную бумагу — грубый и хриплый — вызвал во мне легкую волну желания. — Думаю, что нет. Я прав?
Я хотела сказать «да». В конце концов, это была почти правда. Наш последний разговор заставил меня сбежать с курорта. Он испугал меня. И я отказалась от своего плана.
Но жалела об этом. Убедила себя, что все дело лишь в Эмбер, но это была неправда. Он заинтриговал меня. Я не могла перестать думать о нем, и даже теперь, когда он возвышался надо мной, даже когда подошел ближе, вызывая чувство тревоги, я не ушла. Не хотела уходить.
Несколько секунд он изучал меня, прищурив глаза. Он так смотрел на меня, пронзая взглядом, что исходящее от него тепло становилось все жарче. Это как сидеть перед пылающим костром — приятно и обжигающе одновременно. Слишком обжигающе.
Но все же я не ушла.
— Хочешь, скажу тебе, что я думаю, Эмили?
Уходи.
— На самом деле, мне наплевать. — Я попыталась притвориться, что не заинтересована, но сама слышала в своем голосе нотки фальши.
— Видишь ли, мне кажется, что нет. Ты ведь первая начала меня разыскивать, помнишь?
— А затем ты сказал мне уйти. И я ушла. Кто теперь кого разыскивает?
Рив вытащил руку из кармана и стал играть с вьющейся прядью моих волос.
— Я скажу тебе, что думаю, Эмили. — Я загипнотизировано наблюдала, как он нежно накручивает на палец прядь. Очень нежно. — Думаю, что тебе это понравилось. Думаю, тебе нравится быть напуганной.
Его слова, словно щекотание пера на чувствительной коже, заставили меня вздрогнуть и съежиться от их правдивости. Я хотела отстраниться. И в то же время жаждала, чтобы он усилил хватку, чтобы зарылся пальцами в мои волосы, чтобы его слова стали настойчивыми, или чтобы он замолчал и впился в мои губы поцелуем.
— Думаю, тебя это заводит.
Я подняла взгляд, чтобы посмотреть ему в глаза.
— В смысле, так же, как тебя заводит угрожать мне?
Он уронил руку. Его глаза потемнели, и я решила, что он разозлился за брошенный мной вызов. Или за то, что я узнала о нем нечто сокровенное. Или за то, что это было правдой. Возможно, это вывело его из себя так же сильно, как меня тронули сказанные им слова.