Она улыбнулась и забралась на табурет у стойки.
— Трэвис, завтрак! — позвал я, разрезая вафли, когда зазвонил мой сотовый.
Мой мальчик вошёл в комнату, одетый в баскетбольные шорты, футболку и сердито нахмурившись.
Я поднёс телефон к уху.
— Алло?
— Мистер Риз? — произнесла женщина.
— Слушаю, — я поставил тарелку перед Ханной, а затем повернулся, чтобы взять одну для Трэвиса.
— Привет. Я звоню из офиса доктора Миллс из Северного отделения Пульмонологии.
Я застыл при упоминании её имени.
— Чем я могу вам помочь?
— Доктор Миллс попросила меня позвонить и узнать, сможете ли вы привести Трэвиса в офис сегодня утром?
Я с грохотом уронил тарелку на стол и нервно переложил телефон в другую руку.
— Извините. Можете повторить?
— Ваш сын, Трэвис. Мы надеялись, что вы могли бы…
— Шарлотта попросила вас позвонить мне? — уточнил я.
— Да, сэр. Она…
Надежда взорвалась в моих венах, она мгновенно была заморожена беспокойством.
— И вы уверены, что она хочет, чтобы я привёл сына?
— Так она и сказала.
Я моргнул несколько раз, а затем посмотрел на Трэвиса, который сидел за стойкой. Его лицо было бледным, глаза ввалились от усталости. Нам удалось уберечь его от больницы, но это не означало, что ему стало лучше. Прошлой ночью мы трижды вставали и делали дыхательные процедуры. После той, что была в пять утра, я даже не удосужился заснуть.
Я бы всё отдал, чтобы помочь ему, в чём он так отчаянно нуждался, но не ценой уничтожить её. Она страдала, когда увидела автокресло Ханны в моей машине, и теперь, пять дней спустя, Шарлотта собирается лечить моего ребенка?
— Я не могу, — сказал я, желчь подступила к горлу. Я стоял, как вкопанный, схватившись рукой за шею, и смотрел на своих детей, которые снова ссорились Бог знает из-за чего.
Они зависели от меня. Он зависел от меня.
Это была моя работа — принимать трудные решения и ставить их на первое место любой ценой.
Она решила лечить его — из-за меня.
Но я точно знал, как это её выпотрошит. Я чувствовал себя так каждый раз, когда думал о том мосте.
С другой стороны, если она думала, что сможет это сделать, кто я такой, чтобы спорить?
А, точно. Мужчина, который будет наблюдать, как женщина, о которой он заботится, разрушается, если и когда она поймёт, что не может.
Неуверенность боролась внутри меня, учащая пульс и посылая шквал воспоминаний, мчащихся через мой разум.
«Мне нужно что-то, чтобы остановиться, Портер».
«Папочка, он не может дышать».
«Все до единого. Мальчик или девочка — не важно. Они все — он».
«Кто теперь обо мне позаботится».
«Я не знаю, как отпустить его».