И далее!
«Сверхпроводники второго типа, к которым принадлежат и высокотемпературные, становятся частично проницаемы для магнитных полей, если температура превышает определенную величину. Магнитные линии выстраиваются в виде треугольной решетки, привязываясь к дефектам проводника, в которых образуется некоторое, но неизмеримо малое, сопротивление…»
В общем, такая проницаемость никому не мешает. Но в ВТСП, при подходе к температуре жидкого азота эти линии «плавятся» и сопротивление возрастает: насколько — неизвестно. Между прочим, что тогда означает фраза из «Химии и жизни» № 2, 1988 «С предельным магнитным полем у новых сверхпроводников все обстоит благополучно»? Да и вообще, «как будто это не в тот же день обнаружилось» — жаловался Шарапов Горбатому. Если бы оно обнаружилось…
В статье этого самого Шиллинга и Ко из того же номера, о калориметрическом методе определения точек перехода можно найти и кое-что конкретное. Одна из точек: критическое поле 4,85 Тесла при температуре 83,1 градусов Кельвина (что, конечно, выше 77 градусов жидкого азота). Это все для того самого первого и простого иттрий-бариевого сверхпроводника. Суммарный график для этих «плавлений» магнитных линий представляет собой падающую линию, начинающуюся у 8Т при 78К и доходящую до 92К при нуле магнитного поля, когда эта линия сходится с линией второго перехода, то есть сверхпроводимость исчезает совсем. Кажется, это несколько противоречит выводам первой статьи? Величины же удельной энтропии, так, как они представлены (на слой, на вихрь) мне, к сожалению, ничего не дают.
Хочу сразу сказать, что во всю эту научную часть верю до последней цифры. Врать в цифрах они не смеют. Но им и не надо. Всякое грамотное вранье (это еще Раскольников объяснял) заключается в маленькой детали, часто даже в одном слове, которое придает всему «другой вид». Время от времени приходится, например, слышать, как местный начальник, асфальтируя лужи и занимаясь прочей показухой перед приездом, скажем, президента, отговаривается тем, что «перед приходом гостей вы же наводите порядок в доме», забывая только ту мелочь, что он ждет не гостя, а хозяина. И ерунда вроде, но не сразу сообразишь, что тут не так. А если что потоньше?
В нашем случае ложь — то, что это такая неразрешимая проблема, которая делает невозможным ну никакое использование нового открытия. Даже такое, как в демонстрации школьных опытов. Настолько, что спустя 16 лет в списке научных событий того года оно не заслужило себе места рядом с перелетом кого-то куда-то на воздушном шаре. Ложь, кстати, все равно шитая вполне белыми нитками — показывать нельзя. Иначе не было бы и цели закрыть Открытие.