– Меня все устраивает, – кивнул Тимур.
– Мы выходим послезавтра, на рассвете, с отливом.
Тимур, нахмурившись, уточнил:
– Мне идти на корабль?
– Нет, корабль сейчас на погрузке, вся команда сошла на берег. Тебе придется ждать до завтрашнего вечера, лишь тогда подходи. Тебе есть где остановиться в городе? Вижу что нет… Не советую тебе останавливаться в «Трех якорях». Завтра на рассвете отходит «Клио», и вечером тут будет полный зал китобоев. Перед плаваньем капитан им подбросит медяков, и они будут спешно пропивать их все. Последний раз, когда здесь веселились китобои с «Грача», тут перебили об головы половину кружек. Вас, степняков, здесь не очень-то любят – советую остановиться подальше от порта.
– Спасибо, я воспользуюсь вашим советом.
Тим, выйдя из таверны, остановился под чахлым деревом, под которым оставил лошадь. Лошадь… С лошадью надо что-то решать. Бросить ее просто в порту не позволяла хозяйственная душа степняка. Кто же в здравом уме бросать животное станет? Где же ее здесь можно продать… Вернуться назад, и спросить у толстяка за стойкой? Да ну его – может опять насмехаться станет. Да и обманет еще… обидевшись на то, что монету не получил.
Отвязав лошадь, Тим вновь развернулся к кораблю – уж там-то есть источник информации. «Знакомый» грузчик увидел его издалека:
– О! Степняк! Да ты никак «Три якоря» найти не сумел, раз назад пришел?!
– Да нет, нашел – спасибо за совет. Мне нужно продать эту лошадь – ее не берут на корабль. Ты, случайно, не знаешь, где это можно сделать?
– Топай вон по той улице, что от мола начинается. Иди вверх, покуда не увидишь длинную коновязь. Там, в трактире, хозяин обычно за стойкой, он лошадь купит точно. У него на заднем дворе коптильня – для моряков конину солит-коптит. Ты уж прости – но лошадь твоя ни на что другое не годна. Не породистый скакун явно.
Тим не стал спорить – бросив грузчику еще одну медную монету, отправился по указанному адресу.
У трактирщика оказались самые бегающие и жуликоватые глаза в мире – поймай такого накхи, повесили бы без судебного фарса. Сразу ясно – честность здесь не ночевала. Лошадь он осмотрел с таким брезгливым видом, будто это не кобыла-трехлетка, а старый гнилой труп. Да, дед выделил Тиму не лучшее животное, но и брезговать здесь нечем – она вполне здорова, и годится не только на колбасу.
– Десять медяков, – неуверенно, явно стесняясь столь смехотворной цифры, тихо предложил трактирщик.
– Сколько?!!! – не поверил Тим. – Да у нее навоз дороже стоит!
Увидев, что степняк готовится влезть в седло, трактирщик поспешно добавил: